– Это точно, – поддержали её парни.
– Народ, всё понимаю, но обещал Пугачёвой… Давайте я вам компенсирую ваши труды?
– В смысле? – не понял Юрец.
– Ну… Заплачу, – выдавил я из себя, краснея как опущенный в кипяток рак.
– Макс, да ты чё, мы и так благодаря тебе в шоколаде, – восклицает барабанщик. – Вот ведь как скажешь… А песни реально могли бы и мы исполнять, вон как у Лены здорово выходит… Но мы же всё понимаем, так что не обращай внимания на брожение умов.
Что они понимают – я догадывался, хотя никогда и не раскрывал условий сделки ни с Пугачёвой, ни с Ротару. Но мои ребята не дураки, конечно же, понимают, что не за просто так я отдаю песни звёздам отечественной эстрады. Хорошо хоть не завидуют, во всяком случае, откровенно. С другой стороны, прав Юрка, где бы они ещё такие бабки могли заработать?
Придя домой, представил, как вручаю кассету Пугачёвой… Нет, надо её красиво как-то упаковать, чтобы смотрелось нарядно. Точно, нужна красивая шкатулка! И я принялся искать в Пензе эту самую шкатулку. Вообще с ними какой-то странный напряг, из того малого количества, что удалось найти, не устроило ничего. Без слёз не взглянешь. С тоской вспомнил Ташкент, где на рынке Чорсу купил шкатулку из карагача. Сейчас в ней мама хранит всякие безделушки, фиг экспроприируешь. Знал бы наперёд – закупил бы ещё парочку. Теперь придётся побегать по Москве, там вариантов побольше.
День рождения Примадонны выпадало на воскресенье, и праздновать своё 30-летие она собиралась в этот же день, в ресторане «Узбекистан». Договорились, что у ресторана я должен появиться к 6 часам вечера. А на следующий день вечером спокойно уеду домой поездом, а может и с утра даже улечу, если подсуечусь с билетом на самолёт. Я подсуетился, так как мне не хотелось в очередной раз отпрашиваться у Бузова на целых да дня. Прогуляю занятия понедельника, один день – ещё куда ни шло. Николай Степанович попросил передать Пугачёвой привет от него.
– Не забудь, пусть знает, что благодаря директору училища Николаю Степановичу Бузову Максим Варченко смог побывать на вашем юбилее.
В общем, вечером 14-го сел на фирменный поезд «Сура». Поехал с одним дипломатом. Внутри – зубная щётка с тюбиком пасты, вафельное полотенце, памятное мне больше всего почему-то по армейской службе, а не по советским больницам, куда я пару раз попадал, мыло в мыльнице, портмоне, паспорт, электробритва, свежая белая рубашка, пара завёрнутых в газету бутербродов с колбасой и сыром (взятых исключительно по настоянию мамы), гэдээровские запасные трусы, смахивающие на плавки, пара носков, аудиокассета и поздравительный адрес. На случай, если мне сильно не повезёт, и дипломат по пути на праздник каким-то образом сопрут, дубликат аудиокассеты хранился во внутреннем кармане пиджака. Где, собственно, и часть денег.