— Возможны ли такие операции на людях? — подсказывает комментатор.
— Это скорее вопрос этический, чем научный. Для того чтобы создать один сверхмозг, двух особей из трех нужно умертвить. Там, где речь идет о жизни животных, ваши лопоухие не проявляют особой щепетильности. Не знаю, хватит ли у них решимости, когда дело коснется людей.
Он слишком смело говорит о лопоухих. Комментатор явно чувствует себя неловко и пытается изменить ход беседы:
— Может быть, вы расскажете, над чем вы сейчас работаете?
Быстрый взгляд исподлобья. Какое-то мгновение он колеблется. Честное слово, эта горилла умнее, чем я полагал. Достаточно посмотреть на улыбку.
— Боюсь, что это не так просто. Я плохой популяризатор, да и сама проблема выходит за пределы понимания людей с обычным генетическим кодом. Не можете же вы объяснить мартышке законы стихосложения.
Браво, Макс, браво!
— Так… — Комментатор обескуражен. — Есть ли еще у кого-нибудь вопросы?
На экране — крупным планом — корреспондентка радио:
— Простите, Макс, возможно мой вопрос будет несколько… Ну, может быть, вы сочтете его чересчур… — Кажется, она безнадежно запуталась.
— Интимным? — приходит ей на помощь комментатор.
— Вот именно. — Она облегченно вздыхает. — Ваше прошлое. Ведь его нельзя так просто списать со счета. Звериные инстинкты. Не появляется ли у вас иногда желание…
Макс кивает головой:
— Я вас понял. Мы все находимся во власти инстинктов. От них ведь никуда не спрячешься. Разве у вас, когда вы ночью остаетесь наедине со своим мужем, не появляется желание внимать их зову?
Ржут журналисты, ухмыляется комментатор, только лицо гориллы сморщено в брезгливой гримасе.
Корреспондентка краснеет.
Отличная вещь цветной экран! Я наслаждаюсь богатством оттенков румянца на лице этой дуры.
— Я… девушка… — с трудом выдавливает она.
Теперь уже хохочет и Макс.
— Тем более! — Он достает из кармана халата платок и вытирает им глаза. — Тем более: неудовлетворенные инстинкты — самые сильные.
Комментатор пытается спасти положение:
— Спасибо, Макс. Разрешите поблагодарить вас и от имени телезрителей, которые, надеюсь, с интересом слушали это интервью.
Я выключаю экран. Пора завтракать.
Двенадцатый шифр — диетический завтрак для страдающих ожирением. Однако почему-то вместо обычных двух блюд и стакана чая металлическая рука выталкивает на поднос все новые и новые тарелки. Я пытаюсь захлопнуть дверцу, но она не поддается. Ага, понятно: новый трюк, — хочешь не хочешь, а повышай потребление.
Я не могу сказать, что все это невкусно. Блюда приготовлены по рецептам опытных гурманов, но стоит мне съесть две ложки, как аппетит пропадает. Меня раздражает такое обилие еды. Я сваливаю содержимое всех тарелок на поднос, тщательно перемешиваю и выбрасываю в утилизатор. При этом я стараюсь не думать о счете, который придет в конце месяца. Нужно быть патриотом. Необходимо обеспечить загрузку всех автоматических линий. Конвейер, работающий по замкнутому циклу, действительно страшная вещь. Что-то вроде писателя, которому не о чем писать.