– Когда расставались, был жив.
– Даже так?
– Да.
– О том, что это спящий агент итальянской полиции ты знаешь?
– Да.
– Неожиданно, – вздернула идеальные дуги черных бровей сеньора Романо. – Как узнал, если не секрет?
– Он сам сказал, добровольно, – даже поднял я открытые ладони, словно отвергая обвинения в неконвенционных методах переговоров.
– Сколько, кстати, ты говоришь у него денег было?
– Два триста, – не счел я нужным лукавить. – Триста оставил ему, два забрал себе.
– Возвращаясь к моему вопросу. Ты не похож на человека, который бежал-бежал, и прибежал, – покачала головой Доминика. – Так вот скажи мне – что именно ты собираешься дальше делать? Безотносительно явно видного намерения занять высокое положение в иерархии дистрикта. Скажи открыто и начистоту, я тебя прошу. А Доминика Романо очень редко кого-то о чем-то просит, можешь спросить у людей, если сомневаешься.
– Если безотносительно намерения занять высокое положение в протекторате, то я хочу… это сложно сформулировать кратко. Я оказался здесь, как будто в новой жизни. И сейчас я просто хочу сделать этот город немного чище.
– То есть весь этот благотворительный фонд… это не ширма?
– Это не только ширма, так скажем. Делая одно дело, я всегда стараюсь решать сразу несколько задач. Сделать клоаку престижным для жизни районом – чем не цель, если уж я на Занзибаре и мне пока больше нечего делать?
Доминика подалась назад, и через левое плечо посмотрела на девочку-ассистентку. Та, уже с ярким румянцем разлившимся по всему лицу, кусала губы.
– Я очень плохо его чувствую, – медленно произнесла девочка ассистент. – Гораздо хуже чем обычных людей.
После этих слов она, под тяжелым взглядом Доминики запнулась, как будто у нее даже дыхание перехватило, но чуть погодя продолжила:
– Очень тяжело почувствовать, но я почти уверена, что в данном случае он не врет.
«Какое удивительно дело!» – вновь воскликнул внутренний голос, уложившись в меньшее количество букв.
И я сейчас едва удержался оттого, чтобы не открыть от удивления рот – девочка-секретарь оказалась эмпатом.
– В чем же он, так скажем, лукавил? – мгновенно выхватила главное в словах ассистентки Доминика.
– Про свой ранг он точно сказал неправду.
– Вот как? Ниже? – усмехнулась Доминика, но улыбка с ее лица постепенно сошла. – Выше, – полуутвердительно произнесла она, а кусающая губы девочка-секретарь кивнула.
– Итак, Максим… или Драго, как все-таки лучше? – повернулась ко мне Доминика.
Лучше было бы, наверное, Артуром называть, конечно. Но вслух я этого естественного говорить не стал.