«Я, гражданин великого Советского Союза, верный сын героического советского народа, клянусь, что не выпущу из рук оружия, пока последний фашистский гад на нашей земле не будет уничтожен.
За сожженные города и села, за смерть женщин и детей, за пытки и издевательства над моим народом, я клянусь мстить врагу жестоко и беспощадно. Кровь за кровь, смерть за смерть.
Я клянусь всеми средствами помогать Красной Армии, уничтожать бешеных гадов… Я клянусь скорее умереть в жестоком бою с врагом, чем отдать себя и свою семью в рабство кровавым фашистам…»
Партизаны один за другим выходят из строя и читают текст, который до глубины души волнует человека. Да, это присяга, наша партизанская клятва. В разное время и разных условиях у нас принимали ее все. Я принимал у костра. Помню, командир отряда поздравил тогда партизан с принятием торжественной клятвы. Мы расходились с одной мыслью — бить врага, не жалея сил, сражаться до полной победы. Этот костер на всю жизнь остался в памяти всех, кто был на нем в тот волнующий вечер.
О партизанский костер! Как много значил ты в нашей жизни. Мы всегда охотно шли на большой костер, шли с таким же возвышенным чувством, с каким люди ходят в театр, на торжественные собрания. У костра проводились митинги и общие собрания, беседы и громкие читки. У костра выпускались стенные газеты и боевые листки, писались письма родным и любимым. У костра, расположившись вокруг приемника, мы, затаив дыхание, слушали голос родной Москвы, последние известия. Мы с жадностью ловили каждое слово о победах Красной Армии на фронтах войны и неутомимой работе тружеников тыла. У костра мы подводили итоги партизанской борьбы, обменивались опытом, намечали планы дальнейших действий. У костра партизаны писали заявления о приеме в партию и комсомол. У костра мы пели дорогие нашему сердцу песни. А пели как!
Костры разводились в любое время года и суток: летом и зимой, ночью и днем. Конечно, обстановка не всегда позволяла разводить большой костер, чтобы не выдать противнику расположение отряда. В этих случаях партийно-политическая работа в вечернее время проводилась в землянках и блиндажах, что, безусловно, ограничивало ее размах.
Самовольное разведение костров запрещалось. Сотни горящих костров служили бы врагу хорошими ориентирами для борьбы с партизанами. Поэтому они разводились только с разрешения командования отряда, а нередко и соединения. Строгое ограничение в разведении костров делало их еще более желанными. Радостная весть: «Сегодня большой костер» — разносилась по отряду с быстротой молнии.