— Как он? — Лиз чуть обернулась и взглянула на брата.
— Сложно, но вроде бы немного лучше, чем было, когда он только вернулся.
— Расскажешь?
Конечно, я рассказал. Только с Лиз мог говорить обо всем, что меня тревожит. И о проблемах между Анри и магистрами, и о странных тайнах нашей семьи. Лиз слушала очень внимательно, а я чувствовал, как становится легче. Будто камень упал с души. Мне не хватало ее! До этого дня даже не понимал, насколько сильно не хватало! И теперь я боялся даже отвести взгляд, казалось, отвернешься — и она растает.
— Да, Фил, действительно все сложно, — сказала Лиз, когда история подошла к концу. — Но мы справимся. Особенно теперь, когда все вместе. Уверена, мой отец знает больше, чем говорит, обо всей этой истории. Надо только прижать к стенке! Вот мадам Анжелу и попросим.
Я представил, как мама допрашивает директора Рейдеса, и стало весело.
— Ну вот, ты уже улыбаешься, — обрадовалась Элизабет. — А то я в первую минуту, когда тебя увидела, даже испугалась.
— А ты чего ожидала?
— Что ты меня уже забыл и влюбился в другую, — рассмеялась она.
— Вот глупая! — вспыхнул я.
— А что? Ты — жених завидный, сильный маг.
— С дырой в кармане и магистратом на хвосте.
— Говорю же, завиднейший, Фил. Кто еще может похвастаться таким набором? Так что гордись!
С Лиз, как всегда, было легко и свободно. Мы еще час болтали о всякой чепухе, о наших общих друзьях, кураторе Синтере, других профессорах и только затем, обнявшись, наконец уснули.
Анри
Я проснулся необычайно рано. Самой сложной задачей оказалось встать с кровати так, чтобы никого не разбудить — ни Полли, ни Фила с Лиз, которые в обнимку спали на полу. Но, видно, накануне эмоций и переживаний всем хватило с лихвой, потому что никто даже не шевельнулся. Я тихонько вышел в гостиную — Вилли тоже спал под боком у отца, а вот мамы не было. Ушла? Что-то случилось? Но мама нашлась на кухне. Она стояла у окна и смотрела, как разгорается день.
— Доброе утро, — подошел я ближе.
— А, Анри, — обернулась она и улыбнулась. — Доброе утро, дорогой.
Осторожно обняла меня и коснулась губами лба. На плите грелся чайник, мама достала еще одну чашку и поставила на стол. Я расслабленно наблюдал, как она заваривает травы, добавляя маленькую ложку меда. И становилось спокойнее на душе. Ее возвращение казалось невозможным чудом, на которое я почти не надеялся, но ждал. Ждал все эти дни.
Наконец дымящаяся чашка оказалась передо мной. Я сделал глоток и отставил ее.
— Как ты? — спросила мама. Собственно говоря, что еще можно было спросить? И что еще можно было ответить?