– О, Марина…
Дима прижал ее к себе.
– Вода заглатывала и сковывала движения… – продолжала она приглушенно. – До сих пор я не смогла справиться с этим страхом. Разум мамы был болен, у нее развилась деменция. Она не виновата, но, все же, я…
Марина всхлипнула, не в силах продолжать.
– Это нормально ненавидеть ее за то, что она чуть не убила тебя.
– Нет. Это неправильно… Она болеет… болела.
Именно это мучило Марину много лет и тяготило до сих пор. Именно это событие вставало в ее глазах, когда она видела маму. Невольно она винила ее за то, что та сошла с ума, за то, что пыталась убить себя и ее и за то, что это вызвало в Марине силу, которую заметил Владыка. Она винила маму, за то, что она оказалась на попечении Владыки.
– Ни ты, ни она не виноваты… – Дима заглянул во влажные глаза Марины.
– Прости меня, – прошептала она, сама не зная за что просит прощения: то ли за испорченный сюрприз, то ли за то, что ей приходилось его обманывать.
Изумленно Дима поднял взгляд.
– За что? Это я должен просить прощения. Если яхта отпадает, поужинаем на берегу. Я сейчас распоряжусь.
Марина проследила как Дима подошел к начальнику охраны.
Она не должна была рассказывать Диме о маме, ведь этого не было в досье Марии Петровой. Это могло скомпрометировать ее, но она почувствовала облегчение от того, что выговорилась и от того, что дала шанс Диме усомниться в ней.
Дима обнял Марину, и повел к вернувшейся машине. Поведение Марины на яхте испугало его. На какой-то краткий миг он подумал, что Мортис опять покушался на него, и Марина пострадала, но все оказалось проще… и сложнее одновременно.
Он всегда в ней чувствовал какой-то надрыв, которого в жизни обычной студентки не должно было быть.
В досье, предоставленном службой безопасности, не было информации о попытке самоубийства ее матери. Это было странно. Хотя историю можно было замять при желании.
Ее мать умерла от рака легких, когда Марине было пять. И деменция, и рак… Тяжело видимо пришлось их семье.
Это признание словно сблизило его с Мариной. Он погладил ее по волосам и поднял глаза на горизонт, где солнце наполовину зашло в океан.
Они приехали на виллу на берегу океана.
Облокотившись на стол, Марина посмотрела на бескрайний, темный океан. По коже пробежали мурашки. Она повернула голову и посмотрела на мужчину перед собой. Дима был невероятно красив. Под тонкую хлопковую рубашку забирались нежные прикосновения бриза. Глаза отразили огонь свечей на столе.
– За рай только для нас двоих, – произнес Дима и протянул руку с бокалом. Часы блеснули при свете огней.