Толик сбрасывает одеяло, смотрит на друга. Серёжка сопит, на лице бродит улыбка, царапина на плече подсохла: лазили вчера через забор, да без толку, клубнику уже собрали, а соседский Трезорка, обычно добродушный, вдруг вспомнил службу и погнался всерьёз, заходясь в лае и скаля жёлтые клыки.
– Серый, просыпайся.
Друг приоткрывает один глаз. Просит:
– Ещё минуточку.
– Вставай, соня, сегодня воскресенье.
– И что?
– Мамки приедут, вот что. Поезд в одиннадцать тридцать.
Тойвонен хлопает белыми ресницами, тоже сбрасывает одеяло, садится.
– Точно! Конфет шоколадных привезут.
– Тебе бы только конфет!
Толик смеётся, и вдруг за окном:
– Песню запе-вай!
И следом гремит в полсотни крепких глоток:
По долинам и по взго-орьям
Шла дивизия впе-ерёд…
Толик и Серёжка вскакивают и несутся наперегонки, по нагретым солнцем скрипящим половицам, мимо бабушки и молочницы Марты.
– Куда без штанов? – кричит бабушка.
По зелёной траве, наступая босыми ногами в холодные куриные какашки, вдоль забора, под надрывный, переходящий в кашель лай Трезорки, вдогонку за строем.
Красноармейцы подмигивают, улыбаются; Толик и Серёжка подбирают ногу, шлёпают по пыли, подпевают:
Штурмовые ночи Спасска,
Волочаевские дни…
Усатый старшина с четырьмя треугольниками в голубых петлицах ворчит:
– А ну, огольцы, не мешайте. Рота, бегом – марш!
Красноармейцы переходят на рысь, топочут тяжёлыми сапогами. Летний лагерь у них близко, два километра, да только туда не пускают часовые с настоящими винтовками.
Мальчишки стоят, машут, кричат бестолковое, радостное:
– Эге-гей! Да здравствует Красная Армия!
– Нам Сталин дал стальные руки-крылья, а вместо сердца пламенный мотор!
Рота убегает по жёлтой дороге, покрывается пылью, исчезает.
Толик смотрит на себя, на друга, прыскает:
– И вправду, чего это мы? В одних трусах. Пошли, нагорит нам от бабушки.
* * *
Скрипят доски перрона, гуляет дачная публика: прибытие поезда из Ленинграда – событие. Мальчишки подкрадываются к бронзовому колоколу, но нарываются на строгого дядьку в фуражке:
– А ну, не балуй, молодёжь!
– Да мы чего? Мы только посмотреть.
– Это вам не цирк с обезьянами, чтобы смотреть. Сигналы положено подавать кому положено, ясно?
– Ясно, дяденька, чего злиться?
– Того. Давеча вот такие же в колокол звенели, переполох устроили, а это не игрушки, тут наркомат путей сообщения, понимать надо.
Мальчишки хихикают. Бабушка кричит:
– Анатолий, Сергей, куда сбежали? Идите сюда, стойте рядом. Хватит шлындать, запачкаетесь ещё, что я вашим матерям скажу?
Бабушка заставила вымыться, расчесала каждого гребешком – то ещё мучение.