Оба немножко стеснялись сложившихся отношений, но весной 1945 года Анна получила весточку от мужа: он прощался – писал, что тяжело болен и медленно умирает, просил ее не ждать и устраивать свою жизнь.
Анечка освободилась в июле 1947-го, и Дмитрий Александрович проводил ее до ворот. На прощанье сказала уверенно: «Увидимся в Москве». Вскоре сообщила, что благополучно устроилась инженером в лаборатории военного завода на Алтае. Затем нашла место на Тамбовском котельно-механическом заводе. Каждый месяц выкраивала из своей скромной зарплаты немножко денег для перевода в Суслово. Потом письма и переводы прекратились: адресат оказался в спецобъекте, отправитель – на строительстве Волго-Донского канала. В апреле 1950 года Анну Иванову вновь арестовали (чекисты просеивали и проверяли бывших «контриков»), и в надежде получить малый срок она призналась в хищении социалистической собственности – бутыли спирта. В сентябре 1952-го ее досрочно освободили за высокие производственные показатели и хорошее поведение, сняли вторую судимость и на пару лет оставили вольнонаемным инженером. Благодаря своей настойчивости Анна выяснила новый, озерлаговский адрес Дмитрия. В Москву она вернулась чуть раньше Быстролетова.
«На улице я издали замечал милиционеров и чекистов и проходил мимо – не очень, правда, уверенно, но проходил, – и с каждым днем всё больше и больше убеждался, что, мол, ничего, всё нормально, никто меня не трогает, – вспоминал Дмитрий Александрович. – Но у меня в нагрудном кармане лежал документ об освобождении, и в нем значилось, что я – досрочно выпущенный из лагеря по болезни шпион, террорист и заговорщик. Преступник, лишенный гражданских прав и не имеющий разрешения проживать в Москве… Анечка начала искать работу. Предложения сыпались со всех сторон: опытный инженер нужен всюду. Но когда дело доходило до биографии и выяснялось, что она не одна и на ее полном иждивении находится досрочно освобожденный из лагерей шпион и террорист, то энтузиазм работников отдела кадров внезапно сменялся вежливой холодностью и кончался просьбой наведаться позднее, когда-нибудь, в неопределенном будущем».[388]
Анна не держалась за столичную квартиру, где со своим мужем жила дочь, выросшая под чужим влиянием, без матери, и потому равнодушная к ее нынешним заботам.
«В декабре 1954 года морозным ветреным утром мы погрузились на заваленный ящиками и снегом грузовик, предоставленный директором металлургического завода в селе Истье под Рязанью. Анечка поступила туда начальником литейного цеха, хотя не была специалистом-литейщиком… В нижнем этаже старинного рабочего барака нам отвели узкую полутемную комнатку… Началась новая жизнь».