«Ганс был не в том положении, – сообщал Кин, – когда можно отвергнуть отчаявшуюся [то есть решившуюся – И.П.] на такой поступок женщину».
Результаты исключительной настойчивости, оформленные должным образом, ложились на стол Сталина. Генеральный секретарь ВКП(б), судя по пометкам, внимательно изучал эти документы.
«Среди всех хорошо информированных военных атташе в Токио существует единодушное мнение, что японские армейские круги убеждены в том, что война с Россией рано или поздно неизбежна, – выделил он в переводе доклада, отправленного 9 декабря 1932 года английским послом в Токио министру иностранных дел Джону Саймону. – Недалеко то время, когда Владивосток станет базой, откуда будут возможны воздушные рейды на города японского архипелага… Захват Японией Приморья устранил бы эту опасность и округлил бы территорию Маньчжурии, превратив ее в единое целое… По-видимому, таковы соображения, которыми руководствуется генеральный штаб».
Меморандум военного атташе, посланный в Лондон 5 января 1933 года, содержал не только важные данные о военной промышленности Японии, но и выводы: в ближайшее время Япония будет занята операциями против Китая, в частности – в Маньчжурии; возможность конфликта с США еще считается отдаленной.
«Я прихожу к тому мнению, что теперешняя активность и решение о перевооружении японской армии направлены главным образом против России».[187]
До первых столкновений с японцами на советско-маньчжурской границе оставалось чуть более года.
Благодаря донесениям Ганса-Переньи в Москве знали о закулисье Лозаннской и Женевской конференций лета 1932 года по вопросу германских репараций и военных ограничений. Берлин был решительно настроен добиться их пересмотра, поскольку «далее Германия не может существовать с армией в 100 тыс. человек».
«Макдональд[188] ясно высказывался за полную ликвидацию репараций, а французы решительно этому противились, в то время как немцы сразу же дали понять, что они готовы на компромисс, лишь бы прийти к какому-либо соглашению… Никакого соглашения между Эррио[189] и Папеном[190] о политических уступках Франции в целях содействия Папену в его борьбе с приходом к власти Гитлера не достигнуто, равно как не получено от Папена обещания, что Шлейхер[191] объявит диктатуру в целях недопущения Гитлера к власти. Никакого соглашения по вопросу о германских вооружениях (увеличение Рейхсвера и пр.) не достигнуто, хотя по всем этим вопросам обмен мнениями состоялся. Макдональду не удалось реализовать свой план о секретном соглашении руководящих политиков европейских государств о необходимости на период [мирового экономического] кризиса воздерживаться от будирования вопросов, способных обострить межгосударственные противоречия».