* * *
Утром, в день турнира, я открыто ему сказал, что тренироваться больше смысла нет, поскольку перед смертью не надышишься и ему нужно помыться, привести себя в порядок, надеть чистую одежду, если он хочет, чтобы Кун Ван Юн его заметила. Упёртый ребёнок побуянил, но в конце концов согласился, что сегодня я полностью прав. Слуги быстро принесли всё необходимое, а горячая вода была наготове, поскольку сегодня многие гости наместника прихорашивались перед турниром. Так что не заняло много времени помыться, переодеться и забинтовать Чи Хону руки и ноги, которые он превратил в куски кровоточащего мяса со своими тренировками.
Через час появился его отец и удивлённый трансформацией сына, позвал отправиться с ним на открытие турнира. Мой протеже согласился и мы вскоре поехали на южную окраину города, где раскинулось большое поле с множеством тентов и шатров, окружающих главную арену турнира. Мы проезжали по нарядным улицам и толпы горожан кланялись наместнику, пропуская кортеж из повозок вперёд себя. Турнир был общегородским праздником. То количество людей, которые стремились на него попасть, трудно было подсчитать, у меня сложилось впечатление, что город в полном составе прибыл посмотреть состязания мечников.
Мимоходом я попросил парня спросить у отца, если в нашей провинции проходят состязания мечников, то где проходят состязания бойцов и фанши? Получив ответ, что бойцы получают звания в соседней провинции Мин, а вот практикующие Путь Возвышения только в столице империи. Поскольку считалось, что эти люди всё равно перейдут на службу императора, то заодно это было представление наследников или протеже богатых и влиятельных кланов.
— Вон она, вон, — зашипел парень, показывая подбородком на повозку, пусть не так богато украшенную позолотой и красным деревом, как у нас, но всё же весьма впечатляющую. Внутри сидела дородная женщина, вяло помахивающая веером, худой старик с болезненным лицом, и девушка лет тринадцати. Волосы цвета вороньего крыла были туго заплетены в косу с синими лентами, а весьма симпатичное личико выражало решимость и твёрдость. По мне она не была красавицей, я видел и более совершенные людские лица, но мой подопечный стал ёрзать, тереть руки о колени, тревожа раны. Пришлось слабым зарядом электрошокера привести его в чувство.
— Держи себя достойно, Чи Хон, — тут и отец заметил его поведение, — иначе вернёшься домой.
Парень смирился и замер. С нами в длинной повозке сидела наложница наместника и два его младших сына: один пяти, второй трёх лет и тот взгляд презрения, что девушка кидала на моего подопечного, когда думала, что этого никто не видит, мне не понравился. Да парнишка был странным, но это точно не повод его за это ненавидеть.