Отдав все указания, по своей еще средневековой привычке направился проведать раненых в импровизированный лазарет и на пути наткнулся на Луку.
– Християныч! – радостно воскликнул великан, но сразу сменил тон и озабоченно поинтересовался: – Цел, Християныч? Не зацепили, случаем, окаянные?
– Да что со мной станется. Ты вроде как сам всех япошек победил?
– Брешуть, – отмахнулся Мудищев.
– Что с пулеметом?
Лука по-детски смутился.
– Дык зажевало там ту ерундовину с пульками. Уже справил…
– А это что? – Я заметил темные пятна на рукаве поддевки Луки.
– Дык ерунда. – Мудищев еще больше смутился. – Ткнули чуток, даже кровь уже не идет.
– Давай со мной. И не мычи, стыдиться нечего, с каждым бывает. Ты еще покрасней, как девица. Меня знаешь сколько тыкали…
В лазарете я сначала обошел раненых, для каждого нашел слово, а потом уже поговорил с освободившимся фельдшером.
– Два плохих… – Еврей сокрушенно потряс головой. – Полостные ранения, потрохами пули словили. Надо операцию делать. Инструмент есть, взяли трофеем еще в Тымове, но кто ету операцию будет делать? Надо срочно, а Майи Александровны нет рядом.
– А вы на что?
– Ой-вей, что я могу? – Фельдшер замысловато выругался на идише. – Так-то я знаю как, но на практике тока баб с Подола, что в Егупце, абортировал.
– Егупец?
– Так наши звали Кыив… – пояснил еврей.
– Вы же вроде из Одессы?
– В Одессе случился шухер, и мы с Хаей переехали в Егупец. Ну… до следующего шухера.
– Делайте.
– Молодой человек? – Яков Самуилович посмотрел на меня поверх очков. – В человечьих потрохах копаться – ето вам не рыбу-фиш делать. Если бы ви знали, как ее готовила моя драгоценная Хая!
– Делайте, сказал. Здесь шухера не будет. Все равно умрут, так что стоит попытаться.
– Как скажете… – Фельдшер пожал плечами. – Яша сделает все, что сможет, и даже чуточку больше, уж поверьте… – и прикрикнул на молодого ополченца из добровольных помощников: – Кому стоишь, спрашивается? Бежи фонари искать, тащи все, что найдешь. И воды еще поставь кипятить. Ты еще здесь?
– У вас все получится, Яков Самуилович. Но только сначала посмотрите этого большого человека.
К счастью, ранение Луки оказалось неопасным, штык просто разорвал ему кожу на бицепсе. И, чтобы не отвлекать фельдшера, я перевязал великана сам.
Дальше последовали доклады Стерлигова и Свиньина, и только после того, как я разобрался с ними, пришел черед допросов.
Первым начал с пленного готё, то есть ефрейтора Хачиро Такахаси. Маленького и щуплого, но жилистого парня, совсем еще молодого. Кошкин подсказал, что его взяли в плен только после того, как прострелили обе ноги. Допроса толком не получилось. Ефрейтор упорно молчал, презрительно кривя плоскую морду. Пытать его я не стал, просто отдал команду повесить со всеми остальными.