– Да откуда он у меня, все выжрали, косоглазые… – жалобно протянул мужик.
– Я так понял, ты Карлюков?
– Он самый, – недовольно пробурчал купец.
– Может, тебе напомнить о складе, откуда ты приторговывал контрабандой?
– Нет никакого склада. – Карлюков злобно зыркнул на меня.
– А если по морде?
– Я ломаный-переломаный… – сквозь зубы процедил мужик. – Хоть стреляй…
– Тебя еще толком не ломали… – Я дернул его к себе за жилетку и саданул мордой об стол. – Серьга, тащи угли и кочергу, да свяжите покрепче этого кувыркалу. Во-от… а теперь сымай с него портки. Да не верти ты тузиком…
Угли и кочерга не понадобились. Под трактиром нашелся здоровенный капитальный подвал, битком забитый продовольствием и товарами. Чего только здесь не было, от сапог и японского шелка до муки. Кликнув Свиньина составлять опись, я углядел в углу ветхий картонный ящик, вытащил из него запыленную бутылку и удивленно ахнул.
– Да ну, серьезно?..
В ящике оказалось несколько бутылок настоящего арманьяка Tenarez десятилетней выдержки.
Янтарный напиток с приятным бульканьем пролился в стакан. Зажмурившись от удовольствия, я втянул в себя божественный аромат, а потом сделал осторожный глоток. В голове сразу приятно зашумело, а потом вдруг я потерял на мгновение сознание. А когда очнулся – вспомнил все. Абсолютно все.
Как не свихнулся, сам не знаю. Мысли скакали, словно рысаки на ипподроме. Но хаос в голове постепенно угомонился, и я ошарашенно прошептал:
– Значит, будем дальше жить. Там я начинал в гораздо худших обстоятельствах и как-то выкарабкался. Сахалин, говоришь? Ну что же, князем Двинским был, так почему бы не стать князем Сахалинским?
Обожаю, верней, обожал раньше, хорошую фантастику. Такую, чтобы захватила, заставила забыть обо всем и унесла по волнам повествования. Но, черт побери, я давал книге только на время заставить меня поверить перипетиям сюжета и никогда не смешивал фантастические допущения с реальностью.
Я до сих пор не верю в то, что со мной случилось. Но оно все-таки случилось. И не только со мной. И вот опять…
Как? Даже не хочу задумываться – все равно до истины докопаться не сумею. Меня больше интересует другой вопрос – почему? И как долго это будет продолжаться? Но не суть.
Возвращение памяти принесло не только облегчение, вдобавок пришли грусть, разочарование, тоска… да много чего. В том числе страх.
Тоска – по эпохе, откуда меня сюда занесло. Красивой, благородной, рыцарственной в прямом и переносном смысле и одновременно подлой, свирепой и страшной. Эпохе, которая пришлась по мне, как пошитый у отличного портного костюм. Эпохе, которую я безоговорочно принял и стал ее плотью от плоти.