«Ему нужна она, – думаю я, – ему нужна Ривер Тэм». Я боюсь, что он уже добрался до нее, убил остальных и вместе с ней вернулся, чтобы прикончить меня. Я даже не смею думать о том, какой силой будут обладать эти двое, если будут действовать сообща. Один раз я недооценила его. Больше это не повторится.
– Возможно, Сайлас знает, что мы делаем, – говорю я и почти слышу наш ответ. Это меня утешает. «Мы должны поторапливаться».
Я добираюсь до кресла пилота. Странно, что в таком огромном и важном корабле на мостике всего одно кресло и один комплект органов управления, но затем я вспоминаю, кто создал этот корабль, и позволяю себе ненадолго восхититься.
Времени у меня нет, и поэтому я забываю о чуде и сажусь в кресло. Я касаюсь панели управления, и она оживает.
Хорошие механики, эти конструкторы и строители со Старой Земли.
– Интересно, что бы они подумали, узнав о том, во что мы превратили галактику?
Я закрываю глаза, и мы вместе смотрим в лицо смерти.
– Надеть скафандры, – скомандовал Мэл, и они надели на себя шлемы, прикрепленные к скафандрам с помощью проводов и служебных кабелей. Мэл герметизировал свой шлем и едва услышал короткий сигнал, указывавший на то, что контакты и запасы воздуха в норме. Если бы это оказалось не так, что-то исправлять было бы уже поздно.
Ривер и Саймон уже вошли в шлюз и оказались прижаты к внешним дверям. Шлюз был маленький, но в нем хватит места, чтобы втиснуться всем четверым. На «Серенити» будет совсем другая история. Корабль движется, и поэтому будет быстрее воспользоваться шлюзом позади обсервационного окна, а в нем поместятся только двое. Но эту проблему можно отложить на потом.
Корабль снова содрогнулся – либо от столкновения, либо от взрыва при разгерметизации. Мэл уже видел, как это происходит с большими кораблями, – давным-давно, во время войны. Как только на поврежденном корабле обрушивалось определенное число отсеков, это частично надстройки, запускалась цепная реакция в остальных частях корабля. И какими бы прочными ни были взрывостойкие двери, какими герметичными ни были переборки, давление и нагрузка, вызванные декомпрессией, могут создать червоточину, которая дойдет до самого сердца корабля.
Он направился к шлюзу, как вдруг увидел, что Зои смотрит на него во все глаза.
– Зои?
Она показала ему порванную с одного конца трубку. По этой трубке воздух поступал из скафандра в шлем.
– Надень его, – сказал Мэл.
– Но…
– Времени нет! – крикнул он. – Надевай шлем!
Он втолкнул ее в шлюз и последовал за ней, достав пистолет, повернулся к двойным дверям. Когда он нажимал на панель управления, взрывная волна изогнула, а затем проломила стену в коридоре. Мэл увидел, как от пола отлетают осколки, но не услышал рева, свидетельствующего о декомпрессии.