"Хэл Мур был последним, кто вышел из боя. Это была крупнейшая битва, в которой он когда-либо сражался. Он был подполковником и вёл себя как гордый человек. Его сержант-майор был с ним рядом. Чтобы описать то, что тогда произошло, понадобился бы Шекспир, но оно вместило в себя любовь, муже-ственность и гордость. Это была минута храбрых. Хэл Мур повернулся и пошёл от группы к группе своих бойцов, и лишь немногие пытались встать, ибо теперь не было ни привилегий, ни ранга, и Хэл Мур не хотел, чтобы они вставали и приветствовали. Это он приветствовал их. Он беседовал с ними. Он благодарил их. Он не выказывал торжественности и не вкладывал в свои приветствия политические смыслы. Его рукопожа-тие было наполнено воодушевлением, и он пожал руку каждому бойцу. Это был союз людей, которые встретили врага и победили, не навсегда, не в победе, закончившей войну, но в победе над своей нерешительностью. Когда настал их час, они выполнили своё дело, именно эту мысль держал Хэл Мур в голове. И он сказал, что, даже если они не получат благодарности от других, у них есть благодарность от него".
Проведя около сорока минут с ротой Херрена, мы подошли к артиллерийским позициям, укомплек-тованным батареями "альфа" и "чарли" 1-го дивизиона 21-го артполка, которыми командовали соответ-ственно капитан Дон Дэвис и капитан Боб Баркер. В то время они называли себя "Лужёной глоткой Гарри Оуэна", но четверть века спустя, в ноябре 1991-го года, Джо Гэллоуэй обнаружил, что одна из этих артиллерийских батарей поддерживает 1-ую кавалерийскую дивизию в пустыне Саудовской Аравии. Яркий молодой капитан из Виргинии, который знал и свою историю, и своих людей, приветствовал репортёра и гордо заявил Гэллоуэю: "Сэр, мы называем себя Соколами, а почему, я надеюсь, вы знаете лучше, чем кто-либо другой. Мы — та самая артиллерия, которая поддержала вас в трудную минуту в зоне высадки "Экс-Рэй"". Он настоял, чтобы Гэллоуэй осмотрел батарею, прежде чем присоединиться к его бойцам за обедом в честь Дня благодарения.
Я попросил Баркера и Дэвиса собрать своих пушкарей. Артиллеристы, выпустившие более восем-надцати тысяч снарядов за пятьдесят три часа подряд, были изрядно утомлены. Горы пустых латунных гильз выросли рядом с орудиями. Артиллеристы, которые собрались передо мной, были раздеты до пояса, их кожа покраснела от грязи и пота. Я от всего сердца поблагодарил их. Я рассказал им, что их заградительный огонь из фугасных снарядов в точности сделал для нас в разгар битвы, и что он сделал с противником. Старшина Уоррен Адамс столкнулся со старым другом, старшим сержантом в одной из этих батарей. Говорит Адамс: "Он сказал мне: "Мы спалили несколько стволов, пытаясь согреть вас там, ребя-та"".