– Сумасшедшая! Совсем спятила!
Наула рассмеялась в ответ и махнула косынкой.
– Давай-давай, дуй отсюда, рыжун несчастный! Гони к братцу своему дуболомному, вдвоем поплачьте.
Настроение Наулы улучшилось. Накинув платок, она подобрала корзинку, кувшин и вышла во дворик. Стражники, по двое караулившие у столба наказаний, при виде дочери наместника поскучнели и постарались смотреть куда угодно, только не на приближающуюся девочку. Им строго-настрого приказали задерживать всякого, кто вздумает подойти к Тумме. Вот только связываться с дочерью Элсы Эттик… Да та со свету сживет! Так что дурных нет.
Девочка, улыбаясь по-прежнему, прошла мимо стражников и подошла к столбу наказаний. Улыбка мигом увяла, а на глазах выступили слезы. Тумме стало намного хуже. С поднятыми наверх, примотанными к столбу руками и заведенными назад ногами темнокожий лекарь исхудал и сам стал похож на столб: сухой, безжизненный. Щеки впали. А ведь еще вчера его новый глаз непокорно сиял в солнечном свете! Как же Наула обрадовалась, увидев впервые зрячего Тумму! И как же разозлилась, когда отец решил вырезать чудесный глаз!!!
Тумма висел в забытьи, уронив голову на грудь. Темная кожа посинела от холода, красная повязка, наискось пересекающая лицо и скрывающая пустую глазную впадину, пропиталась потом. Наула шмыгнула носом, прогоняя непрошеные слезы. Наклонив кувшин, намочила тряпку и подошла к Тумме. Встав на носочки, протерла осунувшееся лицо. Губы пленника зашевелились, но глаз остался закрытым. Наула осторожно напоила узника, а потом принялась кормить жидкой тюрей.
– А помнишь, – шепнула она, поднося ложку ко рту великана, – я была маленькой и заболела. Горела так сильно, что боялась, сгорю насовсем… Ты лечил меня, Тумма, и кормил с ложечки, как я тебя сейчас. А потом я устала и задремала… – Гигант вытянул губы трубочкой, и Наула поднесла к ним кружку. – А ты с Либурхом остался на ночь, чтобы я не пугалась и не кричала. Ты рассказывал библиотекарю про твою далекую родину за морем, про огромные деревья до неба и больших змей, про грозную бабку Туомалу, которая дышала дымом и учила тебя древнему ремеслу. И Либурх записывал рассказы в большую книгу. – У Наулы вновь выступили слезы. – Ты меня вылечил, а я… я…
Веко Туммы задрожало, и он открыл глаз.
– Не плачь, маленькая госпожа. Твое ласковое пламя обжигает меня, – прошептал он и улыбнулся сухими губами. – Мы думали тогда, ты спишь. А ты подслушивала, маленькая госпожа…
– Тумма! – вскрикнула Наула и вытерла глаза. – Ты… Я… Я не госпожа! Я Желтый Огонечек, ты что, забыл? – обиделась она и легонько стукнула Тумму. – Ой, извини. – Девочка испугалась и прижала руки к груди.