– Но Венден ведь тоже победил. – Я разглядывала лицо Эда, озаренное солнцем, и даже не узнавала в нем свои черты. – Что получил он?
– Мою помощь в одном его очень глупом плане, – усмехнулся Эд. – В результате первым, что я сделал на посту канцлера, стало раскрытие заговора и казнь всех, кто был к нему причастен. Только я этого почти не помню. Тьма не хотела покоряться. Мне казалось, еще немного – и не выдержу. Тогда я впервые надел маску. Так оно и повелось.
– Звучит грустно, – заметила я.
– Нет, грустно мне не было. Страшно немного, что не справлюсь. А в остальном было столько дел, что некогда было задумываться, куда я иду и каким путем. Просто делал то, что считал нужным, и все. Учился, увеличивал физическую силу, чтобы не полагаться только на магию. А магия тоже выросла. Мы примирились с Тьмой, но без маски я все равно не смогу ее удержать, если она захочет причинить кому-то вред. Понимаешь?
– Да.
Я понимала, потому что ощущала холод Тьмы внутри собственного тела. И это было не то ощущение, которым хочется делиться с остальными. Конечно, Эду было сложно. Но он не жаловался, только посмеивался над собственной наивностью в том возрасте.
– А что случилось с демоном, которого победил Венден? – спросила я.
– Не знаю, – Эдмонд пожал плечами. – Ден сказал, он погиб. А я больше и не спрашивал.
Тьма воздерживалась от комментариев. А ведь сама недавно дала понять, что король мог так же быть одержимым демоном, как Эд – Тьмой. Только я не знала, стоит ли об этом говорить. Возможно, решилась бы, но нас окликнула Конни:
– Обед готов. Поторопитесь, а то все съедим без вас.
– Эд, – я на мгновение удержала Эдмонда, – можешь мне кое-что пообещать? Если в Аури нам удастся поменяться обратно, не уезжай сразу. Дай мне хотя бы один день.
Он посмотрел на меня с удивлением, но ответил:
– Ладно. Правда, мне нужно срочно вернуться в Адиаполь, но у меня тоже есть дела.
И покосился на Феона. Неужели они и правда будут сражаться друг с другом? От одной этой мысли становилось страшно. Если Эд вернет свою Тьму, Феон погибнет. А если Эд решит Тьму не использовать, пострадать может он. Эти мысли не давали покоя. Есть не хотелось, но трое спутников так смотрели на меня, что пришлось. Пять часов. Всего пять часов отделяло нас от Аури, и чем ближе мы были, тем страшнее становилось.
Когда в темноте впереди показались огни города, я едва не тряслась от ужаса. Не чувствовала ни рук, ни ног.
«Глупая ты, – вдруг пробудилась Тьма, с которой мы не разговаривали после нападения на Феона. – Радоваться надо, что расстанешься со мной».