– Конечно! В общей школе, как и я. А потом на спецкурсе магии при школе. Ты ведь всегда мечтала курсы при академии окончить.
– А почему только курсы, а не саму академию?
– Потому, что у тебя не хватило бы денег.
И индекса. Но индекс может увеличиваться, если магический потенциал мага растет. А вот деньги надо еще заработать.
– И чем я зарабатывала на жизнь?
– Продавала травы. И исцеляла, только чтобы никто не знал.
Ясно. Значит, все-таки Лесса нарушала закон. Что ж, какой бы она ни была, теперь она – это я. И никто не даст гарантий, что я ничего нарушать не стану.
– Спасибо, Сиана, – решил, что получил самые насущные ответы. – Теперь мне хотелось бы отдохнуть. Ты говорила, что собрала мои вещи?
– Да, так и думала, что, может, придется бежать. Я их уже отнесла на чердак, пока ты купалась. Деньги там же.
– Ты настоящая подруга. – Я пожал руки девушки.
Сиана отвернулась, вытирая слезы. Она искренне беспокоилась о Лессе.
– Отдыхай, – сказала она мне. – А я посплю на кушетке. – И двинулась к маленькому диванчику.
Наверное, ей будет неудобно. Но я настолько устал в этом новом теле, что хотел одного – спать. Слова благодарности и отказа я так и не произнес. Прости, добрая девушка, сегодня кушетка твоя. Я закрыл глаза – и тут же провалился в сон.
Алессия
Ой, как болит голова! Я запустила пальцы в волосы и попыталась подняться, но, кажется, обо что-то приложилась. А вроде бы уснула у подножия статуи богини. Странно. И ощущения в теле были странные. Пошевелилась – плечо пронзила боль. Меня ранили? Нашли? Преследовали? Резко дернулась – и услышала чужой топот. Это они! Преследователи! А я даже встать не могу – не то что бежать!
– Живой? – склонился надо мной какой-то мужчина. Все, что разглядела, – светлые волосы. Светлые! Волосы! Села – и со стоном откинулась назад.
– Не геройствуй. – На лицо опустилась прохладная ткань. – Эсмес, Торгани, перенесите канцлера Эдмонда во дворец.
Потерла лоб. Галлюцинации! Точно! Наверняка у меня жар и я мечусь в бреду где-то в храме Эдры, а перед глазами рождаются совсем уж невероятные картины. Хотя, кажется, я и была в храме, только темном. Меня подняли и опустили на носилки. Почему в мой бред вплелся образ канцлера, я отчасти понимала. Потому что не проходило дня, чтобы мы с Сианой не поминали его последними словами. Особенно после того, как я в третий раз вернулась из столицы. А вспоминали мы его жестко! Вместе с теми законами, которые теперь никому не давали жизни. Но, конечно, нам, как двум девчонкам, было интересно, что скрывается под таинственной черной маской. Я ставила на то, что канцлер прикрывает шрамы. Сиана – что он настолько уродлив, что не решается показаться людям на глаза.