Дженнифер покачала головой.
— Терпеть тебя не могу, знаешь.
— Подруга, — сказала Кларисса, — у тебя всегда самый лучший секс.
— Такой он сексуальный, — сказала Дженнифер, а Кларисса тяжело вздохнула.
— Мой Ирвинг, он… Богатый. Семья Ирвинга была одной из самых богатых в Макао. У них всегда будут деньги.
— Ты не считаешь его сексуальным?
— В том и проблема, — сказала Кларисса и вытащила из кармана шорт телефон. — Хотите глянуть на мое американское платье? Я померила его сегодня утром.
Оно было белым, словно сигаретный дым, с таким количеством тюля, что его хватило бы на шесть свадебных платьев.
— Восхитительное, — ахнула Грей.
— А то красное, что для вашей китайской свадьбы? — Дженнифер внимательно рассматривала фотографию, выискивая что-нибудь, хоть что-нибудь, что можно было бы раскритиковать.
— Оно все в булавках, — сказала Кларисса.
— О, — сказала Дженнифер. — Я заказала нам номера в «Космополитен».
Шрам возле пупка Грей пульсировал — то ли действие оксикодона кончилось, то ли ее тело готовилось взбунтоваться. Неужели она действительно собиралась снова нырнуть в этот город?
Кларисса толкнула Грей в ногу.
— Прекращай. Даже и не думай.
Грей моргнула.
— Чего не думать?
— Ну, ты буквально стискиваешь зубы и пялишься в пустоту. Планируешь пропустить мой уик-энд, но ты просто не можешь так поступить, — глаза Клариссы наполнились слезами. — Да ладно тебе, Грей.
— Разве у тебя на свадьбе не будет еще десяток подруг?
— Всего пять. Но я вроде как хочу, чтобы и ты была там тоже. Приходи. Ну же.
Грей заставила себя улыбнуться.
— Я приду. Чтоб я сдохла, если не приду. А теперь за работу.
С этими словами женщины закончили обедать, затем Дженнифер и Грей взяли блокноты, а Кларисса — свой айпад.
— Во-первых, — сказала Грей, — сегодня у этой бедной женщины день рождения, и как она его проводит? Либо в бегах по всему свету, либо в гробу.
— Отстойно быть ею, — сказала Кларисса.
— Худший день рождения в моей жизни, — сказала Дженнифер. — Есть хот-доги с бензоколонки. Это я о себе говорю, а не об этой цыпочке Изабель. Но это уже другая история…
— В другой раз послушаем, да.
Грей рассказала им о Ребекке Лоуренс (не мать) и Кевине Томпкинсе (конченный извращенец). Она показала им снимок записки, которую взяла с кухонного стола Изабель (аэропорт города Белиз), пакет для волос и обрезков ногтей (фу!) и фотографии снимков избитой Изабель Линкольн (ну и дерьмо).
Там был конверт от Объединенной комиссии (JCI), который Грей так и не вскрыла, — вскрывать чужую почту является федеральным преступлением. Была еще, вероятно, вымышленная попытка самоубийства (