Она сжала губы, словно хотела сказать что-то еще. И я почти слышала слова, которые едва не вырвались из ее рта: «Мой Дайрен!»
Ревнивая соперница хуже занозы под ногтем. Если не избавиться от нее сразу, выйдет только с гноем.
– Твоя ревность – только твоя проблема. Или ты всех соперниц принимаешь за фей?
Я старалась выглядеть как можно более вызывающе и одновременно спокойно. Это должно было выбить ее из колеи. Обязано было.
– Не всех, – криво улыбнулась она. – Были и другие знаки. Например, в какой-то момент мне вдруг стало интересно узнать твое имя. Я посмотрела в…
– Ну, а мне твое имя не известно до сих пор, – оборвала ее я, видя, как она краснеет от злости. – И, представь себе, совершенно не хочется разрушать собственное неведение. Какой мне толк от имени чокнутой фуриянки? Оно поможет разве что держаться от тебя подальше.
Девушка от злости прикусила губу.
Конечно, я могла прямо сейчас войти в «сияние» и исчезнуть отсюда. Но зачем подкреплять дурацкие догадки ревнивой дурочки?
Но, к сожалению, девушка слишком быстро взяла себя в руки.
– Было еще кое-что, Арилейна, – протянула она по слогам. – То самое, что сейчас написано на твоем лице…
– Что опять за бред? Я уже устала тебя слушать, – нахмурилась в ответ. Но в следующий момент она выпалила то, от чего у меня затряслись губы. То, что оказалось не моими домыслами или плодом расшалившейся фантазии, а страшной реальностью:
– Как тебе кладбище фей? Узнала кого-то из своих сородичей?
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сухо выдавила я, чувствуя, будто что-то царапает изнутри горло, и я вот-вот закашляюсь.
– Не понимаешь? – продолжала девушка, медленно приближаясь ко мне. – Что ж тогда ты тут делаешь? И почему ревешь белугой рядом со статуей?
– Я не… – хотела ответить, но проклятые глаза и правда были мокрыми.
Взгляд снова упал на грустную женщину из лунного камня. Она сжимала подол своего платья и теперь, казалось, специально не смотрела на меня.
Женщина с глазами моей матери.
С того момента, как я видела ее последний раз, прошло почти два десятка лет. Память не сохранила черты феи, что родила меня. Но перепутать было невозможно. Сердце в груди билось и рвалось, словно понимало гораздо больше, чем я. Потому что оно узнало правду, едва я ступила на дорожки этого сада мертвых.
– Кто это? Твоя тетка? Бабуля? Может, мамочка?
– Замолчи… – хрипло выдохнула, чувствуя, как трясутся руки.
– А, значит, мамочка.
Фуриянка весело усмехнулась и подошла еще ближе. Села на скамейку и довольно посмотрела на меня. Теперь нас разделяло не более двух метров.