Это помешательство оказалось самым сладким в моей жизни. И его было слишком много во мне. Слишком много, но все еще недостаточно.
Только к концу этой ночи я стала понимать: просто мы оба до боли, до крика сквозь черное отчаяние хотели насытиться друг другом. Потому что оба понимали: у нас просто нет общего будущего.
Едва утро забрезжило первыми лучами, я проснулась. Дайрен еще крепко спал, но сегодня меня это мало волновало. Я неторопливо оделась, привела себя в порядок и даже попросила служанку принести завтрак на двоих. Когда все было готово, я съела яичницу, выпила сок с булочкой и села на кровать рядом со спящим мужчиной.
Он так ослепительно красив во сне. Брови не привычно сдвинуты, а спокойно расслаблены. Полные губы кажутся мягче, чем обычно.
Я провела рукой по его волосам, не стараясь быть особенно осторожной. Рыцарь дернулся во сне и медленно открыл глаза. В голубых радужках за сонным маревом что-то опасно блеснуло.
– Какого мрака ты будешь меня в такую рань, феечка? – прорычал он. – Я тебя точно отшлепаю, как только приду в себя.
Улыбка сама растянула губы. Я провела рукой вниз, поглаживая его щеку с легкой щетиной. Опустилась к шее, обводя пальцами скорпиона.
– Сколько тебе было лет, когда поставили эту печать? Ты помнишь тот день?
Мужчина удивленно посмотрел на меня.
Моя рука скользнула ему на грудь прямо к маленькому твердому соску. Пальцы очертили круг и сжались.
Дайрен медленно выдохнул и взглянул на меня безо всякого сна. Голубые кристаллы поблескивали темным огнем где-то в самой глубине.
– Мне было четыре года, Арилейна, – проговорил он, и я вздрогнула, осознав, что его жизнь изменилась в том же возрасте, что и моя. – Меня забрали у родителей, и уже вечером в Сумеречном крыле Элеандора создала печать.
– Элеандора? – выдохнула я, не задавая других вопросов. И Дайрен молча кивнул.
– А на что ты пошел бы, чтобы скорпион навсегда исчез с твоей кожи? – сам собой сорвался с губ вопрос.
– На многое, Ари. На многое. Но, похоже, это невозможно.
– А ты не боишься, что, если бы у тебя получилось, царица была бы в ярости? – продолжала расспрос я.
– Мне плевать. Как человек я вряд ли окажусь ей нужен.
– Понятно, – выдохнула в ответ. Пора было переходить к делу. – Дайрен, – начала я, и мужчина нахмурился. Словно чувствовал меня без слов.
– Какого мрака ты собралась делать, феечка? – резко спросил он, схватив меня за запястье.
– Дайрен, – повторила я, глядя, как сильно он сжимает мою руку. – Так не может продолжаться долго. Ты знаешь, что я должна спасти своего брата. Или умереть рядом с ним. Мы – последние. И для меня нет другой дороги.