И все это вместо того чтобы отстраниться. Вспомнить, что перед ним фея. Не фуриянка. Тонкая талия, изящная шея, глаза, чуть заостренные к вискам. Бледная кожа, воздушные, легкие как утренний туман волосы.
Чужачка, дочь слабого народца, такая бесполезная, неправильная.
Такая вдруг нужная. Желанная.
«Оттолкни… Потому что я сам не могу…»
Он сходил с ума. Сходил с ума, почти рыча в ее губы, смешивая дыхание с ее стоном. Мечтая оказаться в ней в эту же секунду. Казалось, еще немного – и этот голод его просто убьет.
И вдруг она замерла, задержав дыхание, а затем тихо выдохнула:
– Что это за пламя, Дайрен? – хриплый голос, от которого сносит крышу.
Мужчина не сразу понял, что она говорит. Но когда смысл фразы оформился в голове, он резко отстранился, убрав руки. Не позволив фее прикоснуться к себе. К магическому огню.
По предплечьям и вправду струились мелкие сиреневые язычки. Рыцарь сжал зубы, встряхнув руками. Но и теперь пламя пропало не сразу.
Дышать было все еще тяжело. В штанах горело демоново пекло. Дайрен почти ненавидел себя за то, что выпустил из рук девушку. За то, что перестал целовать ее губы, чувствовать упругую грудь и бедра, жавшиеся к нему с таким наивным желанием.
Но это было правильно.
Щеки феи горели, она нервно дышала, от чего грудь быстро поднималась и опускалась. Она тоже не понимала, почему он так резко отстранился.
– Печать Уин-Даше блокирует наши эмоции, – глухо ответил рыцарь, отклонив голову и демонстрируя феечке мускулистую шею с татуировкой скорпиона.
Отошел к камину, стараясь вовсе не смотреть на девушку.
– Но во время секса, прелюдии, эротической игры… внутренняя сила высвобождается, на некоторое время ослабляя печать.
Арилейна молчала. Он слышал ее беспокойное дыхание, медленно приходящее в норму.
«Проклятье, женщина, замолчи… Не будь такой громкой.
Пожалуйста…»
Она до сих пор была в нем. Стучала у него в висках.
– Значит… – сказала она тихо. – Когда ты занимаешься… этим, твои эмоции возвращаются?
– Ценное наблюдение, – то ли ответил, то ли огрызнулся рыцарь.
Арилейна не обратила внимания.
Зря не обратила.
По ее лицу скользили тени, сменяя друг друга. Словно она о чем-то напряженно размышляла. Делала выводы.
Но какие здесь могут быть выводы? Разве не ясно, что каждый рыцарь мрака едва ли не с рождения зависим? От любой ситуации, в которой можно уловить эротизм или сексуальный поддекст. Потому что без них он – лишь пустая, наполненная агрессией и ядом оболочка. Безупречный сосуд для магии, лишенный любых положительных эмоций и созданный с одной-единственной целью.