Роукилл и Эмилий осторожно прошли к северному склону и встали, укрывшись за молодыми ёлочками. Отсюда открывался великолепный вид на равнину, простиравшуюся до самого горизонта. В трёх милях от холма находился лагерь гельветов - беспорядочное нагромождение шалашей и палаток за стеной выстроенных по кругу телег. Табуны лошадей и стада домашнего скота беспечно бродили по равнине за линией этого круга, мирно пощипывая травку. Между холмом и лагерем синей лентой извивалась безымянная речушка, приток Арара. Левее виднелись обугленные останки небольшой деревни.
Лагерь тонул в дыму тысяч костров: гельветы варили пищу, готовились в дорогу. Люди с муравьиным беспокойством сновали по становищу, разбирали палатки, паковали вещи, впрягали волов в телеги.
-- Если Цезарь задумал напасть на гельветов, - тихо заговорил Роукилл, - то сейчас самое время.
Легионы Лабиена выстроились несколькими колоннами, готовые по первому сигналу ринуться в бой. Солнце поднималось всё выше и выше, но сигнала не было. Сам Лабиен стоял чуть в стороне от когорт и, скрестив руки на груди, смотрел под ноги. Рядом бил копытом боевой конь и нервно всхрапывал.
-- Мы так целый день простоим, - раздражённо прошипел Роукилл. - Ещё четверть часа, и наш приход сюда потеряет всякий смысл.
-- Начальству видней, - пожал плечами Эмилий.
Гельветы загрузили телеги и широким потоком двинулись на запад. Впереди и в арьергарде шли вооружённые отряды, в середине старики, женщины, дети и обоз. После себя переселенцы оставляли лишь голую вытоптанную землю.
Сигнал так и не поступил. К полудню, когда гельветы уже исчезли из виду, прибыл гонец от Цезаря с приказом идти на север к Бибракте.
Легионы Цезаря и Лабиена соединились на равнине и направились к столице эдуев. Лёгкую кавалерию испанцев и аллоброгов на этот раз оставили в арьергарде прикрывать тылы. Насколько можно было судить, Цезарь либо отказался на время от преследования противника, чтобы пополнить запасы продовольствия, либо решил применить какую-то новую тактику.
4
Войска шли тремя колоннами, пустив впереди себя обоз. Пыль и кусочки истерзанной травы ветер сносил назад и в сторону, к длинной череде холмов, тянувшихся по левому флангу. Эмилий благодарил богов, что весь этот мусор летел не на них; нет ничего хуже, чем идти в арьергарде и глотать после других всякую дрянь. Высоко в небе он заметил силуэт одинокой птицы. Орёл, а может коршун. Распластав крылья, птица плавно парила над землёй, завершая широкий круг.
-- У тебя новый конь? - спросил вдруг Роукилл, оглядывая мерина.