. Майор Жегота, несмотря на ранение, принял командование. Дивизия двигалась колонной по дамбе под Писажовой Волей — последней брешью в кольце окружения, обороняемой группой Гарды. К сожалению, деревня уже была разрушена и занята немцами. Колонна двинулась на север — на обороняемый немцами Замлынь и мост через реку Харетву. На полях между Замлынем и Ягодином, перед последним сильно укрепленным немцами препятствием — шоссе и железнодорожной линией, скопились тысячи отчаявшихся беженцев. Вот он, пресловутый польский характер Волыни, который надлежало с гордостью продемонстрировать перед Советской Армией, — жалкие, отчаявшиеся остатки местных жителей, сотни крестьянских повозок, захлестнувших, забивших все тропки и дороги. В ночной темноте на переправе через Харетву под внезапно обрушившимся ураганным огнем немецких пулеметов колонна разрывается, рассыпается, теряет «хвост» — обозы, тылы, беженцев… Истощенные до предела, боевые батальоны АК силой прокладывают себе путь; под ураганом огня из обороняющих железную дорогу бетонных бункеров они форсируют шоссе и железнодорожную линию. Неудержимым потоком тянется за ними перепутавшаяся колонна беженцев, уцелевших бойцов. Врассыпную, бегом, через голые поля, через заросли, к еще далекой, спасительной гуще леса мчатся люди. Две ночи спустя через пути под Ягодином в белом свете ракет и под дождем снарядов пробиваются остатки «хвоста» дивизионной колонны, вновь собранные наиболее энергичными офицерами под командованием Петра.
В итоге удалось прорваться части 50-го пехотного полка и группе Гарды. В котле остались почти в полном составе 2-й и 3-й батальоны 50-го пехотного полка, батальон самообороны Засмык, переполненные тяжелоранеными дивизионные госпитали, гражданское население, а также арьергард. Остались тяжелое вооружение, обозы. Отрезанными оказались также остатки советского 54-го гвардейского кавалерийского полка. Дивизия потеряла почти 1500 человек, всех лошадей, орудия и большую часть тяжелого вооружения.
Тем временем в верхах продолжался обмен все более тревожными сведениями.
«Сообщения о случаях взаимодействия Армии Крайовой с партизанами или советскими войсками настолько искажают картину, что будет трудно или даже невозможно убедить здешнее общественное мнение в том, что действительной причиной советского террора является захватническая политика Москвы, — предостерегал генерал Соснковский, «временно находившийся в Италии». — Можно опасаться, что факты выхода из подполья будут использованы советской пропагандой как свидетельство отсутствия у нас решимости безоговорочно защищать наши восточные области, поскольку мы никак не реагируем на захватническую советскую политику»