- Ничего себе, - удивилась я. - А существует какой-нибудь способ, чтобы изгонять этих бесов?
- Нет, - покачала головой Даша. - Правда, мне говорили, что есть в городе какой-то доктор, который лечит такое заболевание. Недавно появился... Какой-то самоучка. Но он берет за лечение такие деньги, что к нему и подступиться страшно. И берет не за излечение, а за лечение. То есть - конечный положительный результат не гарантирует даже он. А другие врачи и подавно, только разводят руками и говорят, что ничего не понимают в этом. Не берутся лечить. Ну а если и берутся, то вообще ничего не гарантируют. Даже улучшение состояния.
- А каково развитие болезни? - спросила я. - Ведь, насколько я понимаю, приступы мало отражаются на физическом здоровье детей. И на психическом... Они ведь даже не помнят потом, что у них был приступ.
- На первой стадии - да, - подтвердила Даша, - только примерно через год приступы становятся чаще, и тогда начинается резкое ухудшение физического здоровья и происходят некоторые изменения в психическом поведении ребенка. Он становится замкнутым и неразговорчивым. А позже совсем перестает говорить и обращать какое-либо внимание на предметы окружающей действительности. Как бы возвращается в первобытное состояние. А потом - неизбежная смерть. Уже несколько летальных исходов в этом году зафиксировано от этой болезни, и все умершие - дети в возрасте от семи до восьми лет. Знаешь, я набралась духа и съездила как-то пообщалась с родителями одного их умерших. Мне это нужно было сделать, чтобы попытаться понять, как бороться с этой болезнью.., или просто, как хоть чем-то помочь таким детям. Было трудно, но я все-таки пересилила себя.
Даша замолчала и несколько раз глубоко затянулась сигаретой.
- Очень страшно, - вместе с облачком дыма выпустила она слова. - Очень страшно, когда читаешь историю болезни умершего от такой болезни ребенка. Я просто физически чувствовала, как был растерян и подавлен лечащий врач. Такие.., скупые строки, и в них - боль. А в последние несколько месяцев жизни ребенка записи делались каждый день. Вот это самое страшное. Такой, понимаешь, дневник смерти.
Даша замолчала. И мне вдруг стало заметно, как она похудела и осунулась за все то время, которое мы не виделись. Да и эта ее новая стрижка, очень короткая, что называется "под мальчика", открывала худую и такую хрупкую шею. Даша молчала, и я не решалась сказать ни слова. Наконец, когда стрелка настенных часов остановилась на цифре "три", я спросила:
- А с тем врачом, который берется лечить таких детей, ты общалась?