— Ловко придумали!
— Молодцы!
Чтобы ничего не упустить, Чириков сам заносит в журнал все подробности устройства алеутской байдарки — первое описание замечательного суденышка...
Приблизившись к кораблю, подплывшие начали вдруг вертеться из стороны в сторону и громко кричать «странным образом».
— Чего это они, Алексей Ильич? — спросил Елагин у Чирикова в твердой уверенности, что капитан должен все знать.
— Точно не знаю, ведь народ неизвестный, — задумчиво произнес Чириков. — Но, похоже, колдуют они по-своему, шаманят, на манер как у тунгусов или якутов. Заклинают своих богов, дабы им от нас вреда какого не сделалось. Надо им показать приятный вид, чтобы не опасались, подплывали ближе.
Все стали призывно махать и кланяться. Алеуты перекликались между собой, но подплыть ближе не решались. Делали такие движения, будто натягивают рукой тетиву лука и целятся.
— Опасаются, не заманишь, — желчно усмехнулся Плаутин.
— Опасаются, — вздохнул Чириков.
Он приказал вестовому принести из каюты чашку китайскую расписную и, показав ее алеутам, бросил в воду. Один из гостей ловко подхватил чашку и, даже не рассмотрев, размахнулся, собираясь бросить ее обратно Чирикову. Капитан знаками показал, что просит принять чашку в дар, для того, дескать, и бросил. Но алеут то ли не понял, то ли не захотел подарка — швырнул чашку в воду.
По приказу капитана бросили за борт два лоскута камки. Но их тоже алеуты не взяли: подержали в руках и кинули в воду.
— Черт, как же с ними объясниться? — пробормотал, озираясь по сторонам, Чириков. — Камчацкого языка не знают, а обоих толмачей, может, они бы поняли их наречие, мы лишились.
Подумав, капитан приказал принести образцы всех подарочных вещей, какие взяли они с собой.
— И всем матросам, солдатам уйти с палубы! А то какой крик подняли. Да еще с ружьями. Тут и привычный человек испугается.
— Опасно, Алексей Ильич, — покачал головой Плаутин. — Если увидят, что у нас мало людей, могут на абордаж пойти.
— Не знал, что ты так боязлив стал, Миша, — засмеялся Чириков. — Пятерых челночников испугался.
— Могут еще приплыть, — буркнул штурман и начал поспешно загонять матросов и солдат в трюм, чтобы скрыть свое смущение. Но все же приказал им там быть наготове, ружья держать заряженными.
Оставшиеся на палубе Чириков и Елагин пытались жестами показать: никакой обиды гостям учинено не будет, их просят о помощи — привезти пресной воды. Бросали подарки. Один алеут вроде заинтересовался табаком и трубкой, подплыл совсем близко. Но что делать с бисером или иголками, они, похоже, не представляли. Алеуты явно впервые видели такие вещи. Когда иголка падала в воду, они не подхватывали ее, а с интересом наблюдали, как она тонет.