Как вскоре выяснилось, кроме сбежавшего Миндовга, у местных затворников, оказалось, было, кому из числа оставшейся родовой литовской знати организовать оборону замка, наотрез отказываясь от сдачи крепости.
Пушкари, уже через два дня, были вынуждены задирать дула своих орудий, чтобы навести их на высокие валы, над которыми возвышались мощные дубовые замковые стены.
Пришло время применения моего самодельного напалма или «греческого огня». Я пошёл на этот крайний шаг из — за того, что мы были вынуждены установить осадные орудия слишком далеко от замка, иначе, при приближении к крепости, углы возвышения стволов у орудий становились просто запредельными, не позволяли нам вести стрельбу из пушек. О прицельной стрельбе в ворота на таких дальних дистанциях не могло быть и речи. В противном случае, нам пришлось бы понапрасну перевести слишком много ядер и дефицитного пороха, прежде чем удалось бы проделать искусственный проход в крепости. Но, как я уже сказал, на подобный случай у меня были под рукой горючие продукты перегонки дерева, угля и торфа.
По моей отмашке, находящиеся на изготовке метательные машины, сделанные по образцу крепостных арбалетов, перетащили поближе к стенам замка, быстро укрыв их вместе с расчётами обслуги за щитами и мешками с песком. Глиняные ядра, полные горючего и с тлеющими фитилями, градом обрушились на замок. От удара зажигательная смесь разбрызгивалась и тут же воспламенялась чадящим, неугасимым огнём.
От стен вверх, к беззаботному голубому небу, устремились тёмные облака дыма, распугивая городских птиц. Каркающие стаи ворон, срочно покидая загорающийся город, пронеслись над нашими головами.
Очень скоро, объятая громадными языками пламени, заполыхала вся попавшая под обстрел стена, а одна из башен вовсе вспыхнула гигантским факелом. Литовцы попытавшиеся было вначале заливать водой очаги воспламенения, в итоге быстро осознали всю тщетность своих трудов и вынужденно покинули стену, чтобы не сгореть заживо.
Утром следующего дня, когда стена окончательно догорела, превратившись в пепелище, я вновь приказал открыть огонь осадной артиллерии. Требовалось при помощи тяжёлых ядер малость разгрести уцелевшую междустенную земляную засыпку — последнюю преграду, отделяющую нас от обитателей замка.
— Теперь дело за малым! Осталось только подняться на вал, да зайти в город! — спустя час непрерывно обстрела, с довольством в голосе, высказался Малк.
— Куда там! — окоротил полковника флегматичный Бронислав. — Ты присмотрись получше, обгорелые развалины всё ещё тлеют, жар сильный испуская. Пехоту свою поджарим.