— Потанцуем? — спросил я, предварительно влив в себя еще порцию спиртного.
— Уже?
— Что «уже»?
— Пришло время приставать ко мне?
Я сделал обиженное лицо, однако прекрасная гостья успокоила:
— Если бы возражала, то не пришла бы сюда. Сейчас, только доем ананас…
Предвкушая великолепие первых, пусть еще легких объятий, я не выдержал, принял новую дозу. Валерия с сомнением посмотрела на меня и покачала головой.
Музыка сопровождала наш упоительный танец. Когда я поцеловал Валерию, по телу пробежал ток; меня затрясло, как четырнадцатилетнего мальчишку, впервые соприкоснувшегося с девочкой. Я почувствовал, что и она под этим током. Или мой заряд передался ей? Мы даже не дождались окончания танца, я подхватил ее и понес на кровать.
Где-то далеко слышался шепот рассудка: «Ты совсем не знаешь ее! Она работает в том самом баре… И потом ты ведешь очень странное дело, где задействованы люди с большими возможностями, в том числе подсылать в твой дом шпионов». Однако насколько же порой несовместим разум с чувствами.
Впрочем, сей факт — не только ахиллесова пята любого человека, но и всеобщее наше спасение. Представляете, что случилось бы с миром, если бы надо всем властвовало одно лишь рациональное? Сколько бы совершилось новых преступлений, предательств, убийств! Но именно жалость, доброта, милосердие, останавливают нас от рокового шага.
Но мной сейчас владело одно чувство: страсть! Страсть разъедала каждую частицу моей плоти, превращала в первобытного дикаря. Я готов был съесть свою жертву целиком!
Что случилось потом?.. Кажется, мой герой решил ослушаться хозяина, никак не желал встать и поприветствовать гостью. Я мысленно кричал ему: «Давай, действуй!» Однако сигналы мозга, этого вечного капитана, оказывались безрезультатными. Важнейший член команды поднял самый настоящий бунт.
— Ничего, ничего, — шептала Валерия. — Такое случается. Сейчас я все сделаю.
Сгорая от стыда, я повалился на спину, ощущая, как нежные пальчики защекотали никогда ранее не подводившего меня партнера. С трудом, но все же он послушался, выпрямился и стал ждать, как на него взгромоздится прекраснейшая дева. Кажется, сработало. Нет, не до конца. Он вдруг остановился в росте, обмяк и ушел в спячку.
Мы лежали в кровати и молчали. Злость настолько душила меня, что говорить не хотелось. А Валерия просто не представляла, что говорят в таких случаях. Наконец она решилась:
— Бросай пить.
— Обязательно.
— Я серьезно.
— И я серьезен, как никогда.
— Ты невыносим.
Я не ответил, тогда она толкнула меня в бок, потом наотмашь ударила по лицу: