— Не вижу более смысла скрывать правду. Я ни в чем не виноват.
— И чем вы занимались в своем автомобиле все это время?
— Сидел и просто думал.
— Но раз вы говорите, что смогли бы это спокойно сделать и во время движения…
— Опять эта ваша логика. Подключите анти-логику.
— Допустим, вы поступили не совсем логично. Тогда скажите, не заметили ли вы, сидя в машине, кого-нибудь поблизости? Может, в подъезд заходил человек? Или, наоборот, выходил из него? Не проходил ли кто мимо вас?
Вадим затянулся сигаретой и через струйки дыма посмотрел на Юрия:
— Я раздумывал над этим много раз. Вы ведь не первый меня спрашиваете. И я хотел бы оказать посильную помощь в деле поимки преступника. Тем более — убийцы Лены… Нет, ничего и никого я не заметил. Но сделайте скидку на то, что я слишком сильно ушел в свои мысли. Даже глаза во время размышлений закрыл.
«Де, ты сложный клиент! Как понять: врешь или нет?»
— Хоть чем-то помог вам? — Капралов дал понять, что разговор пора заканчивать.
— Кое-чем. Но нам придется встретиться еще раз. Или несколько раз. Вы — человек занятой, но ради Лены стоит потерпеть мою компанию.
— Понимаю…
— И последнее на сегодня, — слово «последнее» Георгиев специально усилил. — Ковалевскую доставал какой-то тип, которого она называла Придурком. Из дневника следует, что вел он себя с молодой женщиной крайне неподобающе. Вы не в курсе: кто он?
Вадим вдруг сразу оживился, его реакция была объяснима: выходит, не он один под подозрением? Только вот никогда не слышал о таком, Лена о нем и словом не обмолвилась.
— А он ей сказал, что якобы узнал о вас такое!..
Капралов посмотрел на Юрия с искренним изумлением:
— А что он мог обо мне узнать такого? Я не криминальный авторитет.
На том и распрощались. Георгиев не представлял, какие чувства он вызвал у Вадима. У него же самого отторжение собеседника дошло до крайней точки. Вроде бы нормальный, вежливый, интеллигентный человек, только… все не то!
А что не то? Он пока объяснить не мог.
Теперь ему предстояло отыскать типа по кличке Придурок.
Хорошо, блин, сказать: найти Придурка. А как его найдешь? И где именно?
Для начала я решил позвонить Марине Холодовой. Она даже обрадовалась звонку:
— Это вы?
— Да, Мариночка. Один вопрос.
— Хоть двадцать.
— Ковалевская никогда не говорила, что кто-то преследует ее?
— Ее все-таки преследовали?
— Нет, не бандиты. Но один тип ее безрезультатно домогался.
Марина задумалась, однако через некоторое время сказала:
— Ничего подобного я не слышала. Да она бы и не позволила грубо обращаться с собой.
Я мысленно согласился с ней. Не в характере Ленки было терпеть хоть малейшее насилие по отношению к себе. Не исключено, что она Придурка всерьез не воспринимала. Она об этом открыто пишет в своем дневнике. И здесь есть один серьезный момент: доведенный до отчаяния презрением человек способен на любые безрассудства. Не учла этого моя бывшая.