— Тетушка, тебе кого? — спросил Кемик.
Она застенчиво улыбнулась, опустила голову, но тут же, здороваясь, по-военному вытянула по швам маленькие нежные руки без колец и браслетов. Кемику на его вопрос не ответила, быстро прошла, в конце коридора огляделась, сама нашла комнату Фрунзе, мягким, но решительным движением оттолкнула Ваню, вошла и отдала честь.
— Я — та самая Фатьма-чауш, известная женщина-командир, а это мой сын — воевал вместе со своей матерью — и его товарищ.
Это была знаменитая курдинка Фатьма-ханум. У курдов бывает, что женщина предводительствует племенем. Она собрала партизанский отряд и повела его в бой.
Она была наивна и честолюбива: пришла в резиденцию продавать билеты в синематограф, где в одиннадцать вечера покажут ленту о ней, Фатьме, — «Она на фронте».
Два красноармейца разносили чай, старались не задерживаться на кухне, чтобы услышать Фатьму. Она все спрашивала:
— Чем отличается буденовец от небуденовца? Как воюют русские женщины, какие должности получают в армии?
Улыбка у нее была материнская, а голос молодой, из самой груди. Патронташ, кинжал… Красноармейцы с уважением и ласково смотрели на нее. А Кемик подошел и поцеловал ее руку.
К концу дня Фрунзе собрал советников и переводчиков.
— Теперь, товарищи, разберемся во всем, что пишут о нас на Босфоре и западнее, подумаем о нашем положении сейчас, когда в Конье Франклен-Буйон…
Такой материал был подготовлен. Газеты писали обстоятельно, солидно и будто бы объективно. Первое: поездке генерала Фрунзе не следует придавать серьезного значения. Второе: он — уполномоченный Украины, но выбор пал на него как на представителя Красной Армии, единой для всех подчиненных Москве окраин. Это говорит о стремлении Москвы придать его поездке хотя бы видимость значительности. Третье: стремление к видимой значительности объясняется тем, что Россия по бедности не в состоянии реально помочь Ангоре, увлекшейся сумасбродным примером революции. Россия сама изнемогает в тисках голода и ждет спасения — иностранного капитала, концессий. Четвертое: Россия может предложить только большевистские свои идеи. Но они в последнее время, кажется, и в Анатолии не в ходу. Об этом говорит судьба турецких марксистов, жизнь которых оборвалась в Трапезундском порту! Пятое: Ангора, как видно, понимает никчемность приезда Фрунзе, но в роли гостеприимной хозяйки и чтобы вызвать ревность французских и итальянских полудрузей да насолить английскому и греческому недругам, находит выгодным приветливо улыбаться гостям. И шестое: но это не всегда у нее получается. В Трапезунде делегации Фрунзе оказан более чем холодный прием. Фрунзе прибыл инкогнито и скрывался, памятуя, как встретили здесь турецких марксистов. А в Чоруме Фрунзе оказался даже «почетным пленником». В довершение всего, переговоры отложены. А начавшись, вряд ли пойдут дальше внешних любезностей: дружба дружбой, а в карман не лезь…