Потом Светлана положила телефон на стол и обмякла как-то в кресле, опустилась, замерла на минуту. Видимо, забыла о Диме, о том, где она находится.
Анохин чувствовал, что ей не до него сейчас, и тоже молчал, смотрел на нее. Он слышал весь разговор, догадался, что над Светланой нависла какая-то опасность. И связана она с Левчиком, толстяком с философского. Наконец она подняла голову, набрала другой номер, глубоко вздохнула, видимо, готовясь к разговору, преобразилась, напряглась и воскликнула радостно и ласково:
- Мамчик, привет! Как вы там?
- У нас-то все хорошо. А как у тебя?
- Чудесно! Погода - прелесть!
- Тут почему-то тобой милиция интересовалась! Ты ничего там, в Москве, не натворила?
- Мам, что я могла натворить? - обиженно спросила Светлана.- Ты разве меня не знаешь?.. Что они спрашивали?
- Они удивились, когда узнали, что ты в Киеве. Спрашивали, как тебе можно позвонить. Где ты живешь? Есть у тебя телефон? Когда ты собираешься возвращаться в Москву?
- Телефона у меня нет. Вернусь я через три недели. Если еще раз спросят, скажи им: никуда я не денусь. Вернусь в Москву, если еще буду нужна им, поговорим.
- А что им от тебя надо?
- Подружки говорят, что одного нашего студента, дурака-наркомана, арестовали, а теперь всех таскают в милицию, допрашивают, выясняют, кто
наркоманил вместе с ним. А откуда я это знаю? Что я, за всеми, что ли, слежу? Больно нужно мне знать, кто с кем наркоманит!
- Ладно-ладно, не кипятись! Где ты живешь-то?
- В гостинице.
- Ой, дочка-дочка!.. Он студент, однокурсник?
- Директор фирмы.
- Что-то у тебя голос сегодня слишком возбужденный, нервный?
- Мам, а ты была спокойна, когда тебе папа сделал предложение?
- Он разве сделал тебе предложение?
- Да! Если бы ты знала, как я была счастлива полчаса назад! Мам, я ни секунды не колебалась, когда услышала от него эти слова. Я сразу согласилась. Лучше его нет на свете! Поцелуй папу! Дня через три позвоню.
Светлана снова положила телефон на стол с прежним отрешенным видом и пробормотала задумчиво:
- Может быть, не все так плохо?
- Что тебя тяготит? - спросил тихо Анохин.
Девушка неожиданно нервно вздрогнула от его голоса, словно возле ее уха прозвучал выстрел, взглянула на него:
- Прости, прости!
- Что я тебе должен прощать? В чем ты предо мной провинилась? Ну-ка, колись! - шутливо заговорил Дима.
- Ой, какое же я трепло! Все растрепала маме!
- Насколько я понял из твоей трепотни,- начал Анохин шутливым тоном, но закончил серьезно: - Ты согласна стать моей женой... До тебя я не подозревал, что в мире есть такая страсть, какая кипит во мне. Безумство