Мураками: В те годы в первоклассных европейских оперных театрах не было других азиатских дирижеров, кроме вас.
Одзава: Нет. Думаю, не было. Но как я уже сказал, в «Ла Скала» меня поддержали и оркестр, и хор. За что я по-настоящему им благодарен. Кстати, в Чикаго было то же самое. В первый год работы музыкальным руководителем на «Равинии» критика была ко мне беспощадна. То ли в силу неведомых мне обстоятельств, то ли просто из личной неприязни, музыкальный критик одной влиятельной газеты критиковал любое мое исполнение. Совсем как Шонберг из «Нью-Йорк Таймс» с его постоянными нападками на Ленни. Так вот, тогда оркестр тоже полностью меня поддержал. В конце первого сезона мне устроили душ.
Мураками: Душ?
Одзава: Я тоже раньше не знал. Обычно дирижер заканчивает последнее произведение, уходит со сцены, а потом вновь возвращается, верно? Так вот, в этот момент все музыканты, разом издали звуки – каждый на своем инструменте. Труба, струнные, тромбон, литавры: уаааа. Можете себе представить?
Мураками: О да.
Одзава: Оказывается, это и есть «душ». Я этого не знал и не понял, что происходит. И тогда менеджер по кадрам, он же вторая скрипка, подошел ко мне и объяснил: «Сэйдзи, это называется «душ». Запомните хорошенько». Думаю, это был музыкальный протест оркестра на критику в мой адрес в газетах.
Мураками: Вот как.
Одзава: Мой первый и последний «душ». Чикагские газеты нападали на меня, чтобы раздавить, уничтожить. Но я и на следующий год подписал договор с фестивалем, и в общей сложности проработал там лет пять. Так что раздавить меня не получилось.
Мураками: Такой прессинг тяжело выдержать.
Одзава: Возможно. Но, знаете, к тому времени я уже, можно сказать, привык. В Вене, Зальцбурге, Берлине меня всегда вначале жестко критиковали. Так что я готов был к нападкам.
Мураками: За что именно вас критиковали?
Одзава: Толком не знаю. Я же не мог читать газеты. Но судя по реакции окружающих, точно писали что-то плохое.
Мураками: Такое боевое крещение ожидает каждого новичка?
Одзава: Нет, это не так. Многие с этим не сталкивались. Например, Клаудио [Аббадо]. Не думаю, что его критиковали. В нем с самого начала признали талантливого дирижера.
Мураками: В те годы в Европе не было азиатских музыкантов, не то что сейчас. Видимо, в этом причина такой реакции.
Одзава: Когда в 1959 году скрипач Кунио Цутия вошел в состав Берлинской филармонии, это стало грандиозным событием. Эпохальным. Это сейчас без азиатских исполнителей невозможно представить основные западные оркестры, особенно струнную группу. Ситуация сильно изменилась.