Мураками: Наблюдая мастер-класс Роберта Манна, я заметил, что в своих замечаниях он очень постоянен. Он слушал исполнения разных групп и каждой давал подробные рекомендации, но почти всегда одни и те же. Во-первых, советовал уделять больше внимания средним голосам. В струнном квартете подобный баланс очень важен.
Одзава: Да. В европейском ансамбле средний голос имеет большое значение.
Мураками: В последнее время даже в оркестрах средним голосам стали уделять внимание. Если можно так выразиться, музыка стала более камерной.
Одзава: Верно. Так делают все хорошие коллективы. Для большего колорита.
Мураками: Но ученик, мечтающий стать солистом, старается качественно сыграть основную тему, при этом он почти не представляет, что значит вести средний голос. Для этого его ставят второй скрипкой в квартете.
Одзава: Пожалуй, вы правы. Исполнитель среднего голоса видит музыку изнутри. А это, пожалуй, главное. Поскольку развивает слух. Конечно, альт или виолончель больше ориентированы на ансамбль, чем скрипка, но у нас они могут заглянуть глубже.
Мураками: Еще Манн часто повторял, что указание пиано не означает «играть слабо». Пиано – это половина форте, поэтому играть надо тихо, но с силой. Он повторил это множество раз.
Одзава: Верно. Некоторые ошибочно воспринимают пиано как «играть мягко». Манн имеет в виду, что даже если звук тихий, надо сделать так, чтобы он был отчетливо слышен. Слабый звук нужно наполнить ритмом, наполнить эмоциями – вот о чем он говорил. О том, что нужно создать модуляцию. Именно на этом более полувека строилось исполнение его струнного квартета.
Мураками: Звучание Джульярдского квартета такое и есть. Четко модулированное, прозрачное, абсолютно аналитическое. Европейцам, наверное, чужд такой подход.
Одзава: Да. Европейцы сказали бы, что нужно больше размытости, атмосферности. Но Манн стремится четко передать замысел композитора. Его цель – аккуратно донести звук до зрителя. Честно, без неопределенности.
Мураками: Еще он часто повторял: «Не слышу» (I can’t hear you). Например, когда в диминуэндо не слышался последний звук. Наверное, сложно отчетливо сыграть слабый звук.
Одзава: Так и есть. И еще он часто говорит, что, если хочешь четко сыграть слабый звук, надо предыдущий звук сыграть с небольшим усилием. Он прекрасно просчитывает подобные вещи.
Мураками: Он говорил: «Здесь этот звук слышен, но его не услышат в большом зале».
Одзава: Да, это результат многолетнего опыта. Он ведь опытнейший музыкант. Даже в маленьком зале всегда играет как в большом.
Мураками: Когда я спросил об этом у Садао Харады, он ответил, что настоящий звук слышен одинаково и в маленьком, и в большом зале. И что варьировать звучание в зависимости от размеров зала скорее неправильно.