Вадим кивнул и отправился к сараю — направление он знал отлично.
— О, Вадим! — с улыбкой встретил его Энрике, когда они обошли сарай. — Рад тебя видеть. Контейнеры? Отлично! Я как раз думал, куда их поместить… О… а где твой защитный костюм? И дозиметр?
— Я не ношу их, когда просто прилетаю в гости, — с легкой дрожью в голосе отозвался Вадим.
Стоит ли держать его на этой работе? Даже если сейчас он как-нибудь выкрутится. А интересно, насколько его беспокоит происходящее?
Сияющая от радости, подбежала Ядвига и обняла Вадима. Под пристальным взглядом Катрионы и Энрике он взъерошил ей волосы привычным жестом.
— Привет, малышка! — сказал он.
— Ты уже видел эту леди? Неправда ли, она красива?
— Да… и… я работаю с ней.
— Вот как? — спросила она. — И почему ты нам об этом не сказал?
На ее круглом лице легко читалось любое чувство; на этот раз — чувство обиды.
— Я там недавно, — отозвался Вадим, словно извиняясь. И, переменив тему, приказал:
— Мама хочет, чтобы вы все вернулись в дом.
И похлопал Ядвигу по плечу ладонью.
— А потом, — вступила Катриона, — мы все улетим на грузовом флайере. Сначала — на станцию очистки, а оттуда нас отвезут в Хассадар, в главный госпиталь.
Да, это мог бы быть самый настоящий культурный шок, если бы Катрионе не удалось смягчить удар.
— Там мы проведем ночь, — продолжила она, — и нас немного полечат. А Ядвигу осмотрят врачи и посмотрят, что можно сделать с ее горлом.
Она тронула себя за шею.
— О!
Ядвига была в большей степени смущена, чем обрадована этой новостью. Инги же, поначалу просиявший при известии о предстоящем полете, бросил на Катриону пристальный взгляд, в котором она прочитала страх. Не разочарует ли она детей? Сможет ли гарантировать обещанное? Сбудутся ли их надежды?
— А как же наши козы и пони? — повернулась к Вадиму Ядвига. — Ты же будешь ухаживать за ними, пока нас не будет?
Вадим бросил мрачный взгляд на Инги.
— Вероятно, мне уже не удастся сюда прилетать, — сказал он.
— Но кто же о них тогда позаботится?
И тут вмешался Борис — тоном человека, знакомого с грязной изнанкой жизни:
— Я думаю, нам с Вадимом придется пристрелить их.
— О, нет! — воскликнула Ядвига, и ее маленькие глазки наполнились слезами.
Энрике, который чуть в стороне открывал контейнер, недоуменно захлопал глазами.
— Что происходит? — спросил он.
Вадим объяснил, не скрывая печали в голосе:
— Любое животное, которое не может жить самостоятельно, должно быть уничтожено. В долгосрочной перспективе это… менее жестоко.
Энрике прищурился, после чего сказал со свойственной ему рассудительностью: