— Поднимитесь к дальномеру, поглядите, кто там бежит, Яков Самуилович.
— А смисл? Кгоме «Бугакова» там-таки никто не сможет так бежать, Алексей Дмитгиевич. На полных тгидцати идет, тогопится, шо моя Циля на Пгивоз за бичками, ну и шоб увидеться со мною. Пгавда, она так бегала тгидцать лет назад, а сейчас она гогдо шествует, но я-то помню…
— Лейтенант, сигнал на миноносцы. Подойти к бортам, принять уголь.
— Господин капитан, «Бураков» передает: в крепости бунт. Генерал Стессель приказал гарнизону не сопротивляться и спустил флаг! Новый комендант обратился за помощью к японцам и англичанам, их войска уже высаживаются в Порт-Артуре!
— Нариш тухес.
— Вынужден согласиться, Яков Самуилович. Объявляйте, общий аврал. Всех незанятых — грузить уголь в мешки и передавать на миноносцы. Шлюпки вывесить после отхода миноносцев. Корабль — к бою! Кочегаров — к топкам, поднимать пары до марки. Комендоров — к орудиям, кранцы первых выстрелов поднять, минные аппараты зарядить. Пожарные магистрали в готовность, разнести шланги.
— Слушаюсь, господин капитан втогого ганга! Боцман, кочегагов к топкам, остальных — навегх! Бистго, янгеле, бистго!
— Запросите «Буракова» об остатке угля, возможно, его придется загружать первым.
— “Бураков” с полными ямами, торпед не имеет — влепил единственную, что была, в японский транспорт. Тот сел на грунт. Запрашивает о наличии у нас пятнадцатидюймовых.
— У нас только немецкие были, да и те отстреляли на учениях. Кто у японцев в Артуре?
— Корнильев семафорит о четырех крейсерах: «Чиода», «Мацусима», «Икуцусима», «Хасидате». Шесть миноносцев: четыре «Хаябусы» и «Котака» с «Сиритакой». «Сиритака», уворачиваясь от тарана «Буракова», сел на мель.
— Так… Это, видимо, их минари на горизонте и дымят. Идут они на двадцати четырех, вряд ли больше, и догонят нас через минут сорок. Все! Этим двоим хватит. Прикажите им уступить место «Навину» и «Давиду», пусть примут, сколько успеют. Яков Самуилович, перейдёте на «Давида»…
— Осмелюсь таки спгосить, почему и зачем, господин капитан втогого `анга?
— Потому что Ваше досье, с которым меня ознакомили господа жандармы, занимает не одну папку, а три, и каждая с кирпич толщиной, и на всех страницах — описания удивительных по своей лихости и наглости способов ухода от погони на суше и море.
— Однако!..
— Полагаю, Вы лично оплатили не меньше половины миноносца со своей контрабанды…
— Да ой же вэй, господин капитан, какая у бедного иегуди-`ыбака контгабанда?! Но то, шо год назад я сделал небольшой пгезент господину Ногману, шобы он согласился считать четыге уже заложенных киля не узкоглазыми, а немножечко пейсатыми — таки совегшеннейшая пгавда!