8 мая 1836 года П. А. Вяземский, посылая А. И. Тургеневу экземпляр «Ревизора», писал: «Прочти «Ревизора» и заключи, сколько толков раздаются о нем. Все претендуют на то, чтобы быть «большими монархистами чем сам монарх», и все гневаются, что позволили играть эту пиесу, которая, впрочем, имела блистательный и полный успех на сцене, хотя не успех общего одобрения. Неимоверно что за глупые суждения слышишь о ней, особенно в высшем ряду общества. «Как будто есть такой город в России». Во-первых, вероятно, и есть, а во-вторых, мог бы быть, и для комика довольно и этой возможности. Комик не историк, не статистик нравов. Комик в некотором отношении карикатурный живописец нравов, Гогарт общества и только (речь идет об английском художнике Вильяме Хогарте (1697–1765), прославившемся сатирическими зарисовками быта. – Б. С.). «Как не представить хотя одного честного, порядочного человека. Будто их нет в России». Разумеется, есть, но честный человек не входит в объем плана, который расчертил перед собою автор. Вы требуете фасада, а он хотел показать вам один угол, чтобы тем сильнее сосредоточить световые эффекты и внимание ваше. «Впрочем, в пиесе есть честный человек», сказал я всенародно, «это правительство, разрешившее ее представление, ибо оно не узнает себя в этой картине, признает существование этих злоупотреблений, более или менее присущих природе человеческой, подавляет их, когда они обнаруживаются, – доказательство этому в заглавии пиесы «Ревизор» – и хочет внушить к ним отвращение, предавая их осмеянию и презрению на сцене».
Кажется, после этого надобно бы замолчать. Куда, кричат пуще прежнего. Козловский (имеется в виду князь Петр Борисович Козловский, дипломат и писатель. – Б. С.) один из малого числа ратоборцев за пиесу, Жуковский, да я, не говоря уже о государе, который читал ее в рукописи».
По свидетельству П. А. Вяземского в позднейших мемуарах, «Ревизор» «имел полный успех на сцене: общее внимание зрителей, рукоплескания, задушевный и единогласный хохот, вызов автора после двух первых представлений, жадность публики к последовавшим представлениям и, что всего важнее, живой отголосок ее, раздавшийся после в повсеместных разговорах, – ни в чем не было недостатка».
Однако после премьеры «Ревизора» автор охладел к своему детищу. Как свидетельствует С. Т. Аксаков, пьеса была продана Гоголем дирекции императорских театров за 2500 рублей ассигнациями, и сразу же начались хлопоты о постановке комедии в Москве. Для Гоголя это была огромная сумма. В бытность свою чиновником на государственной службе он мог заработать ее только за три с лишним года (будучи помощником столоначальника в Департаменте уделов, он имел жалованье 750 рублей в год). 29 апреля 1836 года Гоголь писал актеру Малого театра М. С. Щепкину: «Посылаю вам «Ревизора». Может быть, до вас уже дошли слухи о нем. Я писал к ленивцу 1-й гильдии и беспутнейшему человеку в мире, Погодину, чтобы он уведомил вас. Я желал сам привезти его к вам и прочитать собственногласно, дабы о некоторых лицах не составились заблаговременно превратные понятия, которые – я знаю – чрезвычайно трудно после искоренить, но, познакомившись с здешнею театральною дирекциею, – я такое получил отвращение к театру, что одна мысль о тех приятностях, которые готовятся для меня еще и на московском театре, в силе удержать поездку в Москву и попытку хлопотать о чем-либо. К довершению наконец возможнейших мне пакостей здешняя дирекция, т. е. директор Гедеонов (имеется в виду Александр Михайлович Гедеонов (1790–1867), директор петербургских императорских театров. –