— Это радует, — развеселился некромант. — Я опасался твоей реакции утром.
Отвечать, что я тоже опасалась, не стала. Мне и так по-прежнему немного неловко, не нужно усугублять.
— Какие у нас планы на ближайшее будущее? — спросила деловито. — Поедем на квартиру журналиста?
— Начнем с учебки, — возразил Блак. — По-дурацки у него эта квартира расположена, на отшибе, ехать неудобно, а школа тут рядом.
Глава семнадцатая,
в которой много отдельных деталей
Как именно обучаются некроманты, я знала, но только в общих чертах. Дети учились вместе до тех пор, пока у кого-то из них не просыпался дар, после чего маленьких магов отправляли в специальные школы. Чаще всего случалось это лет в двенадцать-тринадцать, и если некромантам еще давали доучиться до конца года или полугодия, то менталистов забирали сразу же.
Учебное заведение для них представляло собой скорее санаторий, потому что и без того нестабильные подростки в такой период становились особенно хрупкими, уязвимыми и нервными. Такие школы обычно располагались где-то на отшибе, в живописной местности, имели большую и очень зеленую территорию, где ученикам обеспечивалась главная при их даре потребность: побыть в одиночестве, не слыша чужих эмоций.
Школы некромантов являлись, пожалуй, полной противоположностью менталистских. Располагались они в городе и устав имели скорее казарменный, чем школьный. Армейская дисциплина, высокий забор, офицеры вместо учителей, предопределенное ближайшее будущее — не самая приятная картина.
Но при этом еще неизвестно, кто на самом деле больше вызывал сочувствия. Некроманты и на учебе, и после службы жили полноценной жизнью. Да, у Разлома они рисковали собой, и легкой эту службу не назвать, и последствия ее отравляли жизнь. Вот только идеальные на первый взгляд условия существования менталистов становились их приговором и тюрьмой до достижения полного самоконтроля: они не имеют права покинуть стены школы, пока воспитатели не признают их способными на это.
Некоторые проводят там жизнь целиком, не имея шанса даже взглянуть на внешний мир. Некоторые — возвращаются после срывов, порой навсегда. Самоконтроль составляет основу существования этих магов, и многие лишены тех радостей жизни, которые кажутся людям простыми и естественными. Любовь, семья, даже просто дружеское общение имеет столько оговорок и ограничений, что очень многие из них остаются одиночками.
В общем, если в юности я еще завидовала магам из-за их дара, то это быстро прошло: особых привилегий магия не давала, а вот ответственности добавляла много.