Только я упрямо вцепилась в спинку сиденья и воскликнула уже возмущенно:
— Дан! Ну мы посреди дороги…
— Неправда, мы на обочине, — с тем же весельем в голосе возразил некромант. Настаивать на своем и применять силу не стал, но рука оказалась уже под юбкой.
Я опять дернулась, ощутив прикосновение через тонкое кружево белья, а уж когда мужчина окончательно разошелся и, задрав юбку, потянул за резинку вниз, игнорировать его стало совсем невозможно.
— Дан! — Я села, оправляя одежду, и негодующе уставилась на Блака. Но, конечно, ни малейшего проблеска раскаяния в глазах не увидела.
— Ничего не могу с собой поделать, уж очень соблазнительный вид. Иди сюда. — Он с улыбкой потянул меня за талию к себе. Вялая борьба, кажется, доставляла мужчине особое удовольствие.
— Дан, ну… Ну не в машине же! — обреченно воззвала я, понимая, что воля к сопротивлению уже на исходе. Потому что мне эта шуточная возня и настойчивость тоже нравились, и тело вполне явственно отзывалось на прикосновения и намеки.
Правда, столкновение головы с потолочным светильником заметно поубавило игривости.
— Ой! — воскликнула я и, зашипев от боли, втянула голову.
— Да, в машине, определенно, тесновато, — вздохнул Адриан и прекратил тянуть, но обхватил ладонью мой затылок и пригнул голову, чтобы взглянуть на место удара, слегка погладил большим пальцем. — Больно?
— Терпимо, — проворчала я и уже сама перебралась к нему на колени. Сидеть, конечно, было неудобно, но пострадать совсем ни за что — совсем обидно.
— А не надо было упираться! — Некромант пригнул мою голову к плечу и поцеловал в макушку. — Романтический момент упущен, а жаль.
Поцелуй в утешение, конечно, случился, но вышел он коротким: я долго не вытерпела сидеть в такой неудобной позе — боком, ногами на соседнем сиденье, а главное, в бедро очень больно упирался руль. И через несколько минут мы уже продолжили путь, а у меня на коленях лежало пять почти одинаковых красных папок, отличавшихся толщиной и оттенком.
Повезло на второй. После статьи начала года о какой-то очень важной конференции анестезиологов, занявшей три листа газеты «Медицинский вестник», в моих руках оказалась толстая и очень потрепанная тетрадь, содержавшая, судя по всему, результаты какого-то медицинского исследования. Несмотря на удивительно разборчивый, даже каллиграфический почерк Кущина, вникнуть я не пыталась. Имен там не было, пациенты шли по порядку по номерам, начиная аж с двести сорок второго, дальше указывался возраст в годах и предварительный диагноз, который кое-где занимал несколько строчек, а следом — куча непонятных неспециалисту слов и цифр. Догадаться, что это результаты неких анализов, моей фантазии хватило, а вот о чем они — не очень.