— Творец! Да что там случилось? — пробормотал побледневший мужчина.
— Не знаю, но… вы из Клари? Там найдется хоть один приличный полицейский?
— Что? — растерянно переспросил он. Потом встряхнулся и, опомнившись, все-таки ответил: — Да, конечно! Полиция! Местный шериф, Адриан Блак, весьма разумный мужчина… Но надо же сообщить!
— Надо, — согласилась я. — А вы?..
— О, простите, я не представился! Зенор Донт, я аптекарь из Клари.
— Лавиния. Я еду туда в отпуск, только вот… что-то он, похоже, не задался. — Я нервно усмехнулась и кивком указала на дверь.
Наше знакомство прервало появление Татины — бледной, с лихорадочно блестящими глазами и облепившими лицо волосами, мокрыми от небрежного умывания.
— Творец… — пробормотала она. — Почему я тебя не послушала?! Я же теперь спать не смогу…
— Тати, надо сообщить машинисту, начальнику поезда… кто тут еще есть? — напомнила я. — Пусть вызовут полицию. И до ее прибытия, наверное, никого нельзя выпускать из вагона. Да! А ты можешь закрыть это купе?
— Да, точно, — заторможенно кивнула она. Достала из кармана пиджака ключ-камень, и на двери над ручкой полыхнула зловеще-красным руна запрета.
Потом проводница шагнула в свое купе, а аптекарь опять обратился ко мне:
— А у вас крепкие нервы, Лавиния. Вы, случайно, не следователь?
— Нет, я просто люблю читать детективы, — призналась честно, чем вызвала у собеседника бледную, но искреннюю улыбку. — А нервы… Я выросла на ферме, где разводили скот.
Вот почему запах в купе показался знакомым. Так пахло на бойне — там, где разделывали туши. Запах свежей, обильно пролитой крови.
От такого сравнения меня саму передернуло и опять замутило. Спину словно огладило сквозняком, и я обхватила себя руками за плечи. Перед глазами в красках встала картина: распростертое на койке, частично сползшее с нее тело с красно-бурым месивом на месте живота и горла. Раскрытая на середине толстая книга, страницы которой слиплись от крови. Мутные стеклышки мертвых глаз.
Творец! Не представляю, кто и как мог с ним это сделать. Да еще так тихо, что мы с Татиной за тонкой стенкой не услышали ни звука…
— Пообещали вызвать полицию, когда местная связь добьет, — пробормотала Татина, выходя к нам. Она мелко дрожала и тоже, как я, обнимала себя за плечи. — Десять лет на железной дороге работаю, пять лет училась. Я, конечно, всякие байки слышала, но чтобы вот такое на самом деле… — Тати передернула плечами и опять прижала ладонь к губам.
— Так. Девушки, давайте не будем стоять в проходе, — взял себя в руки аптекарь. Приобнял нас обеих за плечи и мягко подтолкнул к двери в купе проводника.