— Сослуживец. Он старше меня, так что ты его не застал.
— Хороший сослуживец?
— Надежный, — пару секунд поколебавшись, ответил Адриан. — Читай.
Живучесть стереотипа о неадекватности некромантов объяснялась просто: они действительно все в той или иной мере были не в себе. Постоянное ментальное давление близкого Разлома, пусть и ненаправленное, сказывалось на несущих службу людях. Собственно, срок этой службы определялся по факту, на общем осмотре раз в полгода, но результатам которого часть списывалась «на берег».
Точно определить какую-то закономерность, почему один выходит из строя уже через год, а другой и через десять лет неплохо себя чувствует, пока не сумели. Это не было связано с уровнем силы и интенсивностью службы, с проведенным вблизи Разлома временем, даже с боевым или мирным направлением работы. Просто на одних действовало так, на других — иначе. Ничего не решал вахтовый метод службы и другие ухищрения. Может, помогло бы ограничение срока службы годом или двумя, но… Разлом большой, духов много, а вот некромантов — мало. Не говоря уже о том, что первый год службы приходилось только привыкать к особенностям местности: одно дело изучать в теории, а совсем иное — столкнуться со всем этим на практике. Все, кто там бывал, сходились в одном: подготовиться к этому невозможно.
Самое интересное, далеко не на всех Разлом действовал разрушительно. Один сослуживец Адриана, например, до службы был очень нервным и даже трусливым, а после — заметно успокоился. Другой вдруг приобрел абсолютный музыкальный слух. У третьего проснулся талант к математике, хотя прежде сложные формулы вызывали ступор. Правда, даже на них превышение предела воздействия сказывалось разрушительно — просто более внезапно. И это объяснить тоже пока не получалось.
Адриан отделался, если разобраться, легко. Он всего лишь дурел с недосыпу и вообще от усталости и с трудом воспринимал текст. Мог при необходимости прочитать какой-то документ, но это требовало заметных усилий и занимало много времени, особенно если текст был не печатным, а рукописным. И если ради дела он еще мог с собой побороться, то любимое прежде развлечение — чтение — пришлось оставить, потому что радости процесс больше не приносил.
На службе же, к общему удовольствию, основную часть бумаг взял на себя Кириан. Со своей любовью к порядку Клет содержал документацию в идеальном состоянии, и ему именно бумажки доставляли наибольшее удовольствие.
Письмо оказалось коротким, предельно сухим и конкретным. Детали Гитон расписывать не стал, но о том, кто такая Лавиния Шейс и почему он отправил ее именно сюда, рассказал. И к концу письма Кириан начал поглядывать на друга и начальника со смесью иронии и сочувствия.