Мы начали обсуждать, стоит ли оставаться здесь и ждать самолет, но тут один человек подошел и сказал, что после произошедшего, скорее всего, он никогда не прилетит.
— А что произошло? — почти хором спросили мы.
— Ах! Так вы ничего не знаете? Был государственный переворот. Вся страна находится на военном положении.
Государственный переворот!
И мы об этом ничего не знали. Поскольку радио работало плохо, то мы его отключили совсем. И за это время кто-то совершил военный переворот, с целью убрать президента Веласко Ибарра. Но кто?
— Сам Веласко Ибарра и совершил его, — ответил все тот же добрый человек.
Все это было так странно, так запутанно. Но человек любезно продолжил объяснять:
— Все очень просто… — сказал он. — Поскольку, будучи избранным в соответствии с законом, Веласко тоже должен был управлять страной, подчиняясь этим законам, а сенаторы использовали любые несоответствия и недочеты в законодательстве, чтобы помешать ему провести те реформы, которые он хотел осуществить. Он был связан, как говорится, «по рукам и ногам». А сейчас, сговорившись с военными, он распустил сенат и правит в свое удовольствие. Военные распоряжаются всем, солдаты ходят по улицам и все аэропорты закрыты. Таким образом, ваш самолет не прилетит.
Какая досада!
В том, чтобы остаться в богом забытой деревеньке в джунглях, нет ничего приятного. Но больше всех расстроился Гуаясамин, да так, что заметно побледнел. Будучи известен еще и как сторонник либеральных взглядов, почти что коммунистических, военные никогда не выказывали ему даже малейшей симпатии. Во время правления в Эквадоре предыдущей Военной Хунты он даже был брошен за решетку, и очень не любил вспоминать о тех временах. Сама мысль, что его опять могут упрятать в тюрьму, если военные и в самом деле снова захватили власть, просто ужасала его.
— Я в Кито не вернусь, — решительно заявил он. — Я лучше здесь останусь.
Мы поискали место, где можно было бы поесть и заодно обсудить случившееся. В одном заведении, больше напоминавшем шалаш, нам подали яйца поджаренные на чем-то вроде минерального масла. Мишель Бибин сразу же почувствовал себя плохо. Остальных тоже крутило и выворачивало. После этого мы быстро убедили Освальдо, что оставаться здесь глупо. Здесь негде было спать, да и есть там было нечего, за исключением этих убийственных яиц.
Продовольственные запасы наши были исчерпаны, и вернуться в отель мы также не могли. Самое лучшее, что было на тот момент — это как-то постараться всем уместиться в раздолбанном грузовичке Мансильи и ехать обратно в Кито.