«Большая форма для защиты. И охотиться легче,» — заявил он спокойно.
«И насколько же ты можешь уменьшиться?» — спросила так, на всякий случай.
Ответом мне был образ меня рядом с маленьким осьминогом размером примерно с кошку. Только вот конечностей у этого осьминога было не восемь, а двенадцать, но кто их считает.
«Теперь поиграем?»
«Поиграем, — согласилась я, — только недолго, я спать хочу».
Я прикинула, что будет самым простым вариантом игры. Поблизости как раз оказалась полезная морская травка, я оторвала кусок и скрутила из жесткого длинного листа простой бантик — большие «ушки» как раз позволяли удобно управлять им с помощью течений. Потренировалась немного, дергая бантик в разные стороны, а потом отправила игрушку поближе к Кракену:
«Лови!»
Это было странно — словно играть с огромной двендацатиногой и чрезвычайно ловкой кошкой, которая к тому же не ограничена в движениях силой тяжести, но хорошо, что и мне самой не приходилось плавать и дергать руками, управляя игрушкой, в этом помогала магия. Я смеялась, наблюдая за фортелями Кракена, когда он то пытался затаиться среди камней и резко напасть на бантик снизу, то заплывал вперед, будто бы забыв про игру, а потом, дождавшись меня, резко пытался ухватить игрушку. Когда мы подплыли ближе, я просто отдала ему забаву и сообщила, что поиграем еще, но только завтра. Он выглядел разочарованным.
«А как ты все-таки это делаешь? Как можешь уменьшаться и увеличиваться в размерах?» — спросила прежде, чем лечь спать. Уменьшившись, Кракен смог заплыть вместе со мной внутрь купола и теперь укладывался на полу прямо на изображении не то его самого, не то кого-то из его предков.
Мой вопрос вызвал у него приступ недоумения:
«Просто могу. Стать больше, чтобы быть сильным, или маленьким, чтобы спрятаться. Только нужно, чтобы в Море было много магии. Когда Море спит, форму не поменять. Большому телу нужно много сил, поэтому долго спал. Не мог не спать, не мог поменять форму. Теперь Море проснулось, Хозяйка разбудила море, пусть и не до конца».
«А как разбудить Море до конца? Что надо сделать?» — понадеялась я на подсказку.
Но Кракен не знал, опять. Он валялся на мозаики, крутя в щупальцах потрепанный бантик, распространяя вокруг эмоции удовлетворения и предвкушения — он уже ожидал, как мы будем играть завтра. Только вот у меня-то в голове были несколько другие игры, и я, честно говоря, не знала, что теперь делать с этим привязавшимся ко мне существом. «Мы в ответе за тех, кого мы приручили», не так ли?
Ладно, в любом случае об этом думать было еще слишком преждевременно, все мои планы сейчас еще вилами на воде писаны, прежде всего, надо выспаться, а завтра идти уже на более полноценный контакт с людьми.