В город мы въехали ночью, на въезде прошли проверку, и через десять минут пришлось пересесть в кабину, чтобы показывать дорогу. Мы остановились у забора одного домового участка, где я и жил. Пока ехали, нас трижды патрули останавливали. После удачного покушения на комфронта тут в несколько раз усилили безопасность. Лариса, или Лара, как я её называл, обрадовалась моему появлению. О моей пропаже ей уже было известно. Оставив вещи и девчат, я разрешил водителю загнать машину во двор, переночует и обратно поедет, а поспит на сеновале, веранду девчатам отдали. Сам я, помывшись, Лара мне воды разогрела, быстро скользнул к ней в постель. Из-за Лары я на девчат-комсомолок и не смотрел. Да и вообще интересная дивчина. Статная красавица двадцати двух лет от роду, с чёрной косой до попы. Муж погиб на заводе во время бомбёжки двадцать второго июня, в день начала войны. Детей не было, более того, Лара была уверена, что не может иметь детей, какой-то коновал ей об этом сообщил, так что мы особо и не сдерживались. Несколько месяцев счастья, и тут у Лары живот. Вот такие дела. А она счастлива, детишек хотела. Не одного. Я ещё её свёкру и свекрови морально по голове постучал. Дом те подарили сыну на свадьбу, а после смерти отобрать хотели обратно, выкинув невестку на улицу. А тут я заселился, ну и постучал кулаком по столу. Отстали пока, но если честно, то они в своём праве, дом-то их.
Помиловавшись с Ларой, немного пообщались. Я описал ситуацию, про Потапова та и так знала, а тут я объяснил, что не в ладах с новым комфронта, так что, скорее всего, придётся уехать. Предлагаю ей перебраться в Москву, дом там куплю, будет сама себе хозяйка. Это моё спасибо за ребёнка. Она обещала подумать, на этой ноте мы и уснули. Уверен, что согласится. Сама деревенская, деревушка километрах в ста от Киева, и возвращаться к родственникам не хочет, а тут Москва. Да и я помогать буду. О свадьбе не намекала, но, думаю, такие мысли Лару не раз посещали.
Утром мы сели завтракать, я и бойца позвал с сеновала. Чтобы не смущать того, сидел в исподней рубахе. Лара блинчиков напекла, молоко и сметана от соседки были, наша коза не доилась, недавно маленькие козлята появились. После этого водитель уехал, Лара ему с собой блинчиков завернула, а мы с девчатами направились в штаб. Кира хочет отца увидеть, надеюсь, он на месте, а у меня свои дела.
К счастью, отец Киры был на месте и, когда увидел дочь, это случилось на входе в здание штаба, остолбенел. Обнимаясь, плакали оба, я же, оставив их, направился по кабинетам, сдавая рапорты, писал объяснительные. Дольше всего в особом отделе продержали, но отпустили. В разведотделе сообщили, что они знают о том, что два топливных эшелона уничтожены в Виннице и ещё несколько эшелонов дополнительно сгорело, там крутился высотный разведчик, вот и засёк. Теперь знают, кто виноват. Сдал документы карателей и наших погибших, чтобы в списки потерь внесли. Фотоплёнку и фотографии карателей. Мне обещали снимки отдать чуть позже. А тут меня вызвали к комфронта. Так что уже в одиннадцать часов я выходил из здания штаба, сжимая в руках приказ откомандовать меня в распоряжение управления кадров РККА. То есть я возвращаюсь в Москву, где, надеюсь, получу новое назначение. Кузнецов не орал, но говорил таким тоном, что хотелось помыться. Пришлось молчать и слушать. О награде за мои действия и думать нечего, это не Потапов. Запомним. Дальше беготня, дела сдавал, и теперь вот с направлением в руке был совершенно свободен. Надо Лару обрадовать, что уезжаем.