После завтрака мне дали возможность отдохнуть до обеда, а после до полудня я учил мехводов управлять их танками – уже в реале покатались. По пять километров каждому вышло, но хоть так. Потом на пять часов отбой, и, как стемнело, рота покинула место стоянки. С нами три грузовика было. Мало, конечно, боеприпаса, продовольствия и топлива много не возьмёшь, но машины заправили под пробки. Причём подъезжал топливозаправщик – редкость в наше время.
Час времени, с разрешения ротного, на концерт потратил, вся рота собралась и слушала. Пел песни семидесятых, хорошие и добрые. Даже «Чёрный кот» был. Все старались отбросить тревожные мысли, о первых танковых боях мы услышали от водителя машины, что за продовольствием ездил в Луцк, говорят, рубка страшная стоит, а мы тут сидим, непонятно, чего ждём. Новейшие машины простаивают, а могли бы серьёзно нашим помочь: как они там на лёгких танках, «консервных банках», как их назвали некоторые танкисты, с немцами дерутся? К слову, пришлось поговорить с Трухановым. Тот велел заменить большую часть осколочных снарядов на бронебойные, чтобы две трети их было. На первый взгляд решение верное, но на мой – глупейшее. Я знал, какие бои развернулись рядом – наши танкисты очень редко встречаются с немецкими, больше с пехотой, что и жжёт их за милую душу. Так что большая часть снарядов – это я о бронебойных – для нас мёртвый груз. Объяснял спокойно, давая возможность сделать выводы из сообщаемой информации, но убедить не смог. Снаряды были поменяны.
Что за задание у нас, так и не довели до бойцов роты, один Труханов знал, а по его лицу не поймёшь, куда нас бросили. Это большая или маленькая задница? Двигался мой танк впереди, к трассе не приближались, шли по просёлочным, часто встречая бредущие стрелковые части с уставшими бойцами. На перекрёстке нас ждал пулемётный БА, что и будет дальше выполнять роль проводника. Двигались всю ночь с тремя остановками по полчаса. То, что мы ушли глубоко в тыл противника, поняли даже самые тупые, но о задании так ничего и не узнали. В принципе, в таком случае секретность действительно должна быть превыше всего, что и обеспечит выполнение задания.
Заехали в какой-то лес под деревья и начали маскировать машины. Дальше поужинали и отбыли ко сну, выставив усиленные посты часовых. Где мы находимся, я знал только примерно – где-то в районе Владимира-Волынского, но что нам тут делать, непонятно. Атаковать железнодорожную станцию? Фронтовой аэродром? Штаб? Не знаю что, но чую, тут больше политика замешана. Показать немцам, что и в тылу стоит о нас помнить. Значит, удар нужен такой, чтобы даже за границей союзники о нем заговорили. Нас используют втёмную, без речей комиссаров или политруков, хотя последний в наличии, прибыл за час до отхода на одном из грузовиков. Однако он не заводил нас речами, готовя к большим свершениям. Может, перед боем это сделает? Вполне логично.