– В чём же?
Насчёт атараксии я сказал правду, это у меня из прошлой жизни. Я проверял, всё осталось. Однако, как я и говорил Светлане, есть и минусы.
– Я не был никогда военным и не знал, что меня бесят люди, отдающие мне приказы. Да ещё громким командным голосом. Имеется желание кулаком вбить слова обратно. Я пару раз чуть не сорвался. Знал бы о такой своей особенности, от военных училищ подальше бы держался.
– И никак не помочь?
– Куратор в курсе, запись в личном деле есть. Как мне пояснили, военная служба не моя стезя, отслужу год и демобилизуюсь. Надо было в университет какой-нибудь идти, но сложилось так, как сложилось. А проблему решить пробовали. Все командиры-преподаватели о ней извещены были и со мной общались только громким командным голосом.
– Помогло?
– Спасала их моя высокая выдержка и отсутствие оружия в руках. Как я счастлив, что этот кошмар закончился. А злобу в себе не копил, ты помогала сбрасывать.
– Так вот почему мы постель не покидали и только в ней и находились?
– Ага.
– А я ещё удивилась, откуда у тебя столько сил. Думала, молодой, вот и неутомимый, а ты это, оказывается, эмоции выпускал.
– Это да. В общем, как ни печально, военная служба не для меня, но узнал я об этом поздно. Надеюсь, привыкну. Как война закончится, быстрее пули на гражданку рвану.
– За восемь месяцев не привык, а тут привыкнешь? – хмыкнула та.
– Не трави душу. Ладно, времени мало, давай научу пистолетом пользоваться.
На это час ушёл, с учётом того, что мы ещё два дцать минут покувыркались в постели. Ну, покувыркались – слишком громко сказано, с животом Светы это сложно, всё же шестой месяц срока пошёл, но главное, можно. Она записала мои новые данные, чтобы в метрику ребёнка внести, после этого мы собрались и посетили фотоателье, где нам сделали снимок. Света на стуле, я за спинкой стою в своей новенькой красноармейской форме. Только сегодня надел. Фото на память, уже сама заберёт, когда готово будет. Кстати, на форме у меня два значка: «Ворошиловский стрелок» второй степени, до первой немного не дотянул, всё же другие приоритеты важнее были, не разорваться же мне. Ну и значок отличника академии. Пусть и курсов, но всё же. Такие значки всего восемнадцать человек получили. Я, как отличник, замкомвзвода мог бы стать, но блатных у нас в группе хватало, и без меня было кого назначить. Мы под ручку возвращались на квартиру, я покидать её, а точнее, постель до вечера не планировал, как заметил музыкальный магазин. Деньги у меня были в нагрудном кармане гимнастёрки, поэтому, притормозив, кивнул на витрину: