Стоп! Что значит — тоже?!
Обдумать изменения в расстановке приоритетов помешала подъехавшая к пропускному пункту полуторка. В кабине — водитель и сопровождающий, в кузове — конвоир с дубинкой. Все в серых гимнастёрках с коротким рукавом и однотипных панамах, у всех шевроны с уже знакомым изображением модели атома — у типа в кабине с двумя поперечными нашивками, у остальных пустые.
— Сразу и этого злодея забирайте! — объявил караульный, поднимая шлагбаум.
Конвоир нагнулся и подал руку, я ухватился за неё и забрался в кузов. Там вдоль бортов тянулись две скамьи, сел поближе к кабине.
Дальше грузовик обогнул здание администрации и остановился на его задворках у спуска в подвал. Лязгнула железная дверь, начали выводить моих товарищей по несчастью. Четверо парней, одна растрёпанная девчонка. Из всех узнал только ту парочку, с которыми вчера вечером толковал агитатор Семён. А вот попытавшихся отдубасить меня уродов видно не было, и если одного наверняка отправили в медсанчасть, то отсутствие второго откровенно озадачило. Но и порадовало тоже.
Сопровождающий расписался за арестантов, и полуторка покатила на выезд, беспрепятственно миновала пропускной пункт, запрыгала на неровной дороге. Утреннее солнышко жарило как-то совсем немилосердно, да ещё растрясло моментально, начало мутить. По этой самой причине особо по сторонам не глазел и всю дорогу больше боролся с тошнотой.
— Куда нас везут? — спросил один из моих спутников, конвоир только головой покачал.
— Увидите, — коротко ответил он, и действительно — увидели.
Вывеска на пропускном пункте, к которому подкатил грузовик, гласила: «Комендатура ОНКОР».
Шлагбаум сразу ушёл вверх, и полуторка беспрепятственно въехала на территорию, остановилась у трёхэтажного кирпичного здания. Меня с остальными завели внутрь, а только дежурный распахнул журнал регистрации, появился начальственного вида усатый крепыш лет сорока в форме, на шевронах которой красовались сразу три угольника.
— Этого с синей мордой первым оформи, — объявил он. — Покажи медику и отправляй в допросную.
— Будет исполнено, господин капитан! — по-военному чётко отозвался дежурный и поманил меня рукой. — Ты кто у нас?
— Пётр Линь, — сказал я и осторожно прикоснулся к скуле.
Та опухла, но далеко не так сильно, как того стоило ожидать, зеркал же тут не было, и не получилось оценить, насколько мне подходит определение «синяя морда». Ну а потом вызванный дежурным медик наложил компресс и приклеил его двумя полосками пластыря крест-накрест.
На этом он счёл свою миссию выполненной и удалился, а меня отконвоировали в допросную. Убранство той оказалось донельзя лаконичным, не сказать — аскетичным. Стол, стулья, голые стены, под потолком — электрическая лампочка, забранная вместо стеклянного плафона металлической сеткой. Пару раз меня доставляли после митингов в полицию, но там опрашивали в обычных рабочих кабинетах, тут же всё выглядело нарочито крепким и солидным, будто напоказ. Хотя скорее просто местная специфика сказывалась. Очень уж контингент в округе своеобразный.