Потом он переехал в Тель-Авив, где стал завсегдатаем кафе, в которых собиралась богема, проводил время в компании женшин и вообще вел праздную жизнь, причем никто не знал, откуда Кедар брал деньги. По-видимому, они давались не так легко, в результате чего Мотке стал настолько раздражителен, что вынужден был обратиться к психиатру, доктору Давиду Руди.
Доктор Руди, известный специалист и большой оригинал, состоял в штате разведки; почему-то он очень быстро пришел к выводу, что Кедар может стать вполне нормальным членом общества, и представил его генералу Исхошафату Харкаби, который счел его пригодным для «подразделения 131». Военная разведка, в состав которой входило это оперативное подразделение, завербовала Кедара с прицелом на его использование в Египте. После необходимой подготовки и отработки легенды началась операция документализации. Полковник Ювал Нееман, отвечавший в то время в «Амане» за оперативную технику, дал Кедару последние инструкции в тель-авивском кафе «Таам тов» («Хороший вкус»). Начинающий разведчик должен был сперва отправиться в Аргентину, обжить там свою легенду и только потом проникнуть в Египет.
Для своей семьи и друзей Кедар исчез после Суэцкой кампании 1956 года. Его жена и маленький сын, которых он просто бросил, периодически получали от него открытки из разных концов света. Они ничего не знали — но спецслужбы быстро узнали, что в ноябре 1957 года в Аргентине Кедар убил еврейского коммерсанта и присвоил его деньги. Жертве было нанесено 80 ножевых ран. Это был «контактер» Кедара, который должен был помочь ему в закреплении легенды-биографии для предстоящей работы в Египте. Часть денег убитого была обнаружена у Кедара, когда он прилетел в Тель-Авив>[43].
Вербовка Кедара была явной ошибкой военной разведки, но тот, кто подобрал его, профессор Харкаби, в настоящее время — активный борец за мир, говорит, что «агенты разведки — всегда нестандартные люди, за каждым стоит какая-то история».
В ноябре 1957 года Кедара, естественно, не сообщая истинных причин, вызвали в Израиль. Он прилетел первым классом из Парижа — и тут же, в аэропорту Лод, его и арестовали.
Полтора года, вплоть до мая 1959 года, почти никто, в том числе в разведсообществе, не знал, что стало с Мотке Кедаром. Даже охранники в тюрьме Рамле не знали, кем был этот новый заключенный и почему он содержался в полной изоляции. Только после 6 месяцев содержания в одиночке ему разрешили получасовые прогулки во дворе, и тоже в одиночестве. Аври Эль-Ад, бывший офицер «подразделения 131» в Египте, который содержался в этой же тюрьме, рассказывает, что сам он был известен там как «Х-4». В соседней с ним камере в кандалах находился Мотке Кедар. Они перестукивались и с помощью азбуки Морзе играли в шахматы. «Отказывайся от лекарств, — однажды отстучал Кедар. — Если они деморализуют тебя — ты сломан».