– Да, я знаю, – сказала она. Ее плечи поникли, она вся как-то сжалась, и хотя я жутко злился, что она умыкнула меня и заставила ехать с ней, мне все равно стало чуть-чуть ее жалко. Мне вспомнилось, что говорил мистер Томас о моей маме: что она постарела, – и теперь я подумал, что бывшая мамина подруга тоже постарела. И сильно похудела. И если по правде, отчасти я ею восхищался, потому что она пыталась спасти жизни, и это было хорошее дело. В моем понимании она была как те герои из полицейских боевиков, одинокие волки, которые самостоятельно расследуют сложные преступления. Может, ей было действительно не все равно, что при взрыве последней бомбы, заложенной Подрывником, могут погибнуть ни в чем не повинные люди. Да, может быть. Но теперь-то я знаю, что ей грозило увольнение и она пыталась сохранить работу. Мне не хочется думать, что это была основная причина, но в свете того, что случилось позже – об этом я еще расскажу, – скорее всего именно так и было.
– Ладно, у нас есть еще одна попытка. И перестань постоянно хвататься за телефон, Чемпион. Я знаю, сколько сейчас времени, и твои неприятности, если ты не вернешься домой раньше мамы, не идут ни в какое сравнение с теми, которые ждут меня.
– Может быть, они с Барбарой заглянут в бар после работы. Барбара теперь работает в агентстве.
Сам не знаю, зачем я это сказал. Наверное, мне тоже хотелось спасти ни в чем не повинных людей, хотя бы чисто теоретически, потому что я не был уверен, что мы найдем Кеннета Террьо. И мне было больно смотреть на Лиз, такую подавленную и поникшую. Загнанную в угол.
– Видишь, как все удачно сложилось, – сказала Лиз. – Будем надеяться, нам повезет еще раз.
23
Дом, где Кеннет Террьо снимал квартиру, представлял собой хмурое здание из серого кирпича в двенадцать или четырнадцать этажей, с решетками на окнах квартир на первых двух этажах. Для ребенка, выросшего в «Парковом дворце», это здание казалось скорее тюрьмой Шоушенк, но уж никак не жилым домом. Лиз сразу поняла, что у нас не получится войти даже в подъезд, не говоря уже о том, чтобы подняться в квартиру Террьо. Двор буквально кишел полицейскими. На улице собралась толпа зевак, напиравшая на ограждение, поставленное у подъезда. Все фотографировали происходящее на телефоны. По обеим сторонам ограждения стояли микроавтобусы с логотипами новостных телеканалов и поднятыми антеннами. Повсюду тянулись провода. Над домом даже висел вертолет Четвертого канала.
– Смотрите! – воскликнул я. – Это Стейси-Энн Конвей! С «Первого нью-йоркского»!
– Спроси меня, не насрать ли мне на эту радость, – сказала Лиз.