— Платон, вы должны знать свое место. — С этими словами Сеня подал Стеше маленькие сережки с голубыми камешками. — Стеша, это от моей мамы. Когда вы были у нас, видели, как она двадцать раз выходила из-за стола? Нет, вы видели?
— Видела.
— Это она ходила искать сережки. Моя мама, если что-то положит, то найти сумеет только великий специалист из уголовного розыска… Мама наказывала, чтобы вы их носили, они приносят счастье.
— Благодарю…
— Женя! Коля! Вы что, никогда не видели витрин, да? Возьмите отпуск и можете стоять перед ними хоть все двадцать четыре профсоюзных дня! По машинам, а то я не настолько знаком с начальником вокзала, чтобы задержать поезд.
К поезду подоспела с дежурства Вера Григорьевна, обняла Стешу:
— Делай все так, как я тебе велела. Закончится мазь, пришлю еще; не забывай о ежедневном массаже, — давала последние наставления. — И не прячься от солнца. Со временем никто и не увидит этих рубцов.
— Очки, очки, Стеша, не снимай полгода. Помни, — строго наказывал Крамов.
— Счастливого плавания! — пожелала Клава. — Летом жду тебя!
— Очень извиняюсь, — протиснулся к вагону Сеня. — Слово хочет сказать Женя.
Женя, краснея, протянул Стеше целую связку ключей.
— Это запасные — от наших машин. Мы дарим их вам, уважаемая Стеша Чугай. Если вы приедете в наш город, то любой таксист, которому вы покажете эти ключи, будет вашим другом.
Взволнованная Стеша прижала ключи к груди, как дорогой подарок.
— Очень извиняюсь, но Женя не имеет фантазии и забыл сказать, что это ключи, хоть они и железные, не только от машин, но и от наших сердец.
Поезд тронулся, и Сеня, выхватив из рук Жени бутылку шампанского, разбил ее о колеса вагона.
— Счастливо-о-о!
…Приехав в Косополье, они решили не заходить к Мостовым, а позвонить им уже из Сосенки и пригласить Галину и Сашу в гости. Сошли на станции Выдуб, подхватили чемоданы и направились к Сосенке через поле.
— Платон! — радостно крикнула Стеша. — Посмотри, все вокруг золотое! — Она не могла оторвать взгляда от широченного разлива Русавки.
Платон остановился у ветряка, подошла Стеша.
— Вот и наш ветряк! — тихо промолвила она. — Наш старенький добрый ветряк. Платон, Платон, погляди! — Стеша, подняв голову, показывала куда-то в небо. — Да нет, на крыло, вон на то, что вверху. Видишь?
— Вижу, Стеша.
— И я вижу, и я вижу, обоими глазами вижу! — Стеша сорвала очки и, не щурясь, глядела в синее небо.
— Стеша, надень очки!
— А я вижу, Платон, вижу! Прочти, что написано на том крыле, прочти!
— «Стешка плюс Платон — любовь». — Платон обнял Стешу и тихо сказал: — Любовь, моя ты любовь…