— Николай Иванович, поступило сообщение, что попытка проложить трансатланитческий кабель сорвалась. Сейчас акции рухнут и нужно побольше накупить под шумок.
— Олег, а вдруг это повторится, всё-таки дело новое?
— Если мы скупим достаточное количество, то сами будем контролировать процесс. И рано или поздно добьёмся успеха.
Старко угадал, в реальной истории кабель всё-таки уложили в 1858 году. Так что не будет проблемы заработать на сделках и получить контроль над средством связи.
Несмотря на возникшую проблему политического плана доводилось решать и приятные краткосрочные задачи. Всё-таки хорошо подкидывать на газетный вентилятор положительные новости, так как возникает внутреннее чувство класса "благодетель, надёжа и опора". Целая серия статей слегка медицинского характера в европейской прессе пришлась по душе держателям акций Панамского канала. Разъяснения специалистов успокоили мятущиеся души, особенно тех, кто в панике распродал свои акции, переживая за смертность от малярии и лихорадок. Всем одномоментно стало понятно, что люди, переболевшие такими заболеваниями, больше не заражаются и именно таких тщательно отбирали на строительство.
— Слава богу, — пыхтел Борис Алексеевич, — вовремя по дешёвке скупил, когда цена упала. Что теперь делать?
— Продавать, Борис, продавать, — посоветовал доктор Рихтер, — а то завтра опять наш Олег подсунет щелкопёрам какую-нибудь очередную гадость про канал и цены снова упадут.
— Твоё несносное величество, чего нам ждать теперь, — веселился Легостаев.
— Ну, вообще-то, в проекте имеется странный ляп, — улыбался Старко, — вспомните, как выглядит карта Западного полушария.
А чего её вспоминать, когда любой знает, что сверху нарисована Северная Америка, под ней — Южная и их соединяет перешеек. К западу от него находится Тихий океан, к востоку Атлантический.
— Тогда если я вам сообщу координаты концов самого канала, то получится странная картина. Выяснится, что тихоокеанский конец получается чуть-чуть восточнее атлантического.
Момент вспоминания, сопоставления в уме и… озарение!
— Так это не можеть быть, мошенничество какое-то, — вопль фактически групповой, хотя и высказан лишь Юнгвальтом.
— Да, если публика об этом узнает, то снова все начнут продавать акции, — сделал вывод Вересов, — только у них сейчас мало на руках, они же почти всё сбросили по низким ценам, когда упало.
— Друзья мои, а кто вам мешает продать свои сейчас, пока никто не знает об этой детали?
Между прочим, в реальной истории этот нюанс с координатами был одним из весомых аргументов, когда Лессепса и Эйфеля судили за мошенничество. Общество обычно не заглядывает в карты местности, а любит оперировать "фактами навскидку". А если уж в газете будет написано, тогда любой дурак поймёт, что его за нос водят.