– Я буду заниматься тем, чем хочу, и ты мне не указ, вместе со своим любовником, – раздражение Хорна не угасло, наоборот, набирало обороты.
– Ты как был эгоистом, так им и остался, – досадливо произнесла я, останавливаясь у юной березки, – а ведь из-за твоего «нет» в храме заварилась вся эта каша, которую нам с Эдвардом пришлось разгребать. Как, совесть не проснулась?
– Совесть? – взвился мгновенно Хорн. – Ты мне говоришь о совести?
Вдруг он схватил меня за плечи и прижал к деревцу. Пальцы впились в кожу. Лицо приблизилось к моему так близко, что я увидела темно-синий кружок на глазной радужке.
– Уж кто бы говорил, – жаркий шепот обжег губы, – ты ведь тоже работаешь не по профилю? Получила назад и титул, и поместья через постель короля.
От гнева потемнело в глазах. Я неосознанно рванула вперед, и мы почти столкнулись носами.
– Ты мне сам предлагал богатство и тоже через постель, – прошипела зло, не контролируя себя, – разница лишь в том, что Эдвард смог отбелить имя моего отца, а что ты мог предложить, кроме жалкого провинциального поместья?
Тор угрюмо молчал. Я уничтожительно фыркнула, отшатываясь назад и отводя взгляд.
– Да у меня сейчас десяток, таких как оно, даже лучше, – желая уязвить Хорна, я откровенно лукавила. Фабрия мне очень понравилась, она действительно стоила всех поместий вместе взятых, но Торусу об этом знать не обязательно.
Лицо мужчины болезненно скривилось.
– Значит, все-таки товарно-денежные отношения? А говорила, что выше этого.
– Мне не нужно твое поместье, забирай обратно! – почему я шиплю, как раздраженная кошка, и все волоски дыбом? Ведь с другими я могу сдерживать злость и возмущение, не позволяя переходить границы. Было всякое, и в школе, и во дворце. Только с Хорном не могу держать себя в руках. И не хочу.
– Оно останется у тебя! Я своих решений не меняю! – проскрежетал он гневно, тяжело дыша. Глаза опустились на мои губы и застыли там намертво, не мигая. Кадык нервно дернулся, кожа на скулах натянулась.
Я замерла, боясь пошевелиться и дать ему хоть какой-то знак, дать повод наброситься, потому что видела, что он на гране. От Хорна шел такой жар, что у меня выступила испарина и пересохли губы. Очень хотелось их облизать, но я интуитивно понимала, что делать этого нельзя. Злость испарилась, дав место другим чувствам. Странным, абсолютно новым для меня. Мы было и страшно, и любопытно. В мыслях – хаос, смятение, паника. И в то же время я чувствовала необъяснимую правильность происходящего, непонятную жажду продолжения, восторг от близости именно этого конкретного мужчины.